«Не называй меня так. И не делай вид, будто все в порядке. Я буду выполнять задание, но все остальное в прошлом».
«Я знаю».
Альда ожидала, что он добавит что-то еще, но Триан молчал. Не отреагировал он и на вспышку ненависти, направленную уже в его сторону. Да оно и понятно: ненависть не бьет по всем подряд, она обжигает только тех, для кого важна. Пожалуй, вообще не стоило использовать эмоции как инструмент, но разумные решения давались непросто, когда приходилось эти самые эмоции искусственно усиливать. Чтобы не сорваться, Альда уменьшила неприязнь, окружавшую ее, все, кто надо, уже должны были заметить.
Триан проводил ее в большой зал – полностью сделанный из металла, круглый, лишенный окон. На станции Альда вообще не видела ни одного иллюминатора, даже вдалеке. Но напрягало ее не это, а сосредоточение энергии, которое она чувствовала совсем близко – нечто огромное, космического масштаба, нестабильное. Похоже, станция находилась рядом с крупным объектом, и это точно была не обычная планета.
Зал собраний был чем-то похож на амфитеатр, но вместо рядов кресел здесь располагались небольшие террасы, позволявшие гостям оставаться на внушительном расстоянии друг от друга. Альда видела, что этим преимуществом легионеры с готовностью воспользовались: к себе они подпускали только солдат из своих команд.
Когда они заняли свои места, над террасами погас свет, зато ярко вспыхнули прожекторы над сценой. Вперед вышел мужчина в деловом костюме, немолодой, но еще крепкий, навсегда сохранивший военную выправку.
– Я рад, что все наконец собрались, – объявил он. Низкий голос мягким рокотом прокатывался по залу. – Вы уже знаете, что нашу встречу повлекло за собой печальное событие – трагическая гибель Виридианы Тассин, нашего прежнего номера 1. Виридиана никогда не будет забыта, ее имя навсегда войдет в историю Легиона. Но жизнь продолжается, и десятка наших лучших воинов должна оставаться полной.
Тут Альда не удержалась, взглядом отыскала Гиддениса Планту. Никто не говорил о том, что Виридиана погибла из-за него… была убита им, если уж называть вещи своими именами. Но он-то должен был знать! Он в тот день убил женщину, которой клялся в любви, и собственного ребенка. Неужели это вообще не имело значения?
Похоже, нет. Гидденис почему-то сидел один, к нему солдата специального корпуса не приставили. И выглядел легионер так, как и предполагала ситуация: скорбящим о потере, но не испытывающим ничего похожего на вину. Да и какая может быть вина? Номер 2 честно выполнил свой долг – и должен быть награжден повышением.
– Сначала мы хотели провести квалификацию по традиционной схеме, – продолжил представитель руководства Легиона. – Но позже на общем собрании мы пришли к выводу, что этого недостаточно. Легион развивается, былые методы изживают себя. Прежняя система квалификации устарела, потому что легионер – это не воин-одиночка. Это защитник команды и защитник людей. Это человек, который умеет принимать сложные решения, думать, ориентироваться в невозможных ситуациях. Мы должны быть уверены, что десять лучших наших воинов на такое способны. Поэтому нынешняя квалификация будет принципиально иной.
Он не сказал о том, что прежняя квалификация оставляла немало пространства для подтасовки результатов, однако Легион не мог не знать о таком. Того же Триана уже много лет обвиняли в том, что он жульничает: поддается, когда нужно, чтобы сохранить за собой номер 7. Возможно, новая схема предназначена как раз для него? И Альду привезли сюда, чтобы он не сдерживался и показал свою истинную силу? Вполне в духе Легиона…
Между тем пожилой мужчина пояснил:
– Мы уже присвоили все десять номеров – предварительно, на основании ваших общих показателей и предыдущих заслуг. Далее вы получите задание, на котором должны будете подтвердить свою квалификацию. Это задание – не симуляция, в одной из колоний действительно произошло серьезное преступление. Расследовать его должен был специальный корпус, но мы взяли это на себя, чтобы дать нашим лучшим воинам возможность продемонстрировать свои навыки. Да, номер 3.
В этот момент Стефан поднял руку, смиренно намекая, что у него есть вопрос. Представитель руководства заметил это и не стал игнорировать обращение. То, что он назвал Стефана номером 3, было любопытно само по себе. В новой иерархии он должен был сместиться на второй номер… Или до официального объявления номера оставались прежними?