— Почему ты все спускаешь ему с рук?! — из непроглядной глубины эхом донесся голос брата — еще совсем молодого. — Почему мы должны днем и ночью учиться, а он может играть сколько захочет?
— Праздность — его награда, — с назиданием ответил король. — Ведь Амис никогда не взойдет на престол.
— Амис! — королева-мать золотым вихрем пронеслась по саду и схватила извивающегося мальчугана. — Уже такой большой! Скоро я тебя не подниму!
— Артан и Альвин дерутся на мечах. Можно и я подерусь с ними?
— Ну что ты, — мама прижалась носом к щеке, и принц звонко расхохотался. — Еще поранишься.
— Братья уже поранились. Почему мне нельзя?
— Потому что они скоро упорхнут из гнезда. А ты будешь радовать нас с папой долго-долго, до самой старости.
— Тупая псина, — малец швырнул в гончую камень. — Пошла вон!
— Ваше высочество! — кухарка опустилась на колени и простерла к принцу морщинистые руки. — Умоляю, помилуйте!
— Я просил бисквиты, а не сдобные булки! Я кто, по-твоему — холоп, чтобы давиться простым хлебом?!
— Я все сейчас приготовлю. Полчаса, прошу!
— Бестолковая старуха! А ну вставай на четвереньки и лай, не то расскажу отцу!
— Уф, уф. Ррр-гав!
— Неубедительно! — мысок сапога впился под тощий зад. — Старайся лучше, иначе под кнутом завоешь, как надо!
— Встретиться еще раз? Ты что, сука, о себе возомнила? Может тебя и в жены взять?
Амис распахнул глаза, резко сел и схватился за шею. То, что он увидел, мало напоминало загробный мир — скорее спальню злобной одинокой ведьмы. Узкая кровать без балдахина, огромный — почти во всю стену — книжный шкаф, занавешенный кружевной скатертью туалетный столик и небольшой гардероб. Сама же хозяйка сидела у круглого окна и читала книгу, попивая чай и закусывая печеньем.
— Ты… ты… — принц с трудом подбирал слова и дышал так глубоко и часто, будто его в любой миг могли снова вздернуть. — Убийца!
— Ты слишком шумен для мертвеца, — равнодушно отозвалась чародейка и хрустнула ржаной «монеткой».
— Но… — юноша мотнул головой, не убирая руку от шеи, — как я выжил? Ты что, и воскрешать умеешь?
— Нет, — хрум. — Просто тебя никто не вешал. Я ослабила приток крови к мозгу, и ты заснул.
— А как же петля?!
— А что — петля? Ну, придушила слегка для верности — эка невидаль. Даже следа не осталось.
Амис в который раз коснулся горла — борозда, какая обычно бывает у висельников, действительно не прощупывалась.
— Это… — он потер щеки, — уже перебор.
— С чего вдруг? — тонкие плечики приподнялись и опустились. — Ты же не посчитал перебором тыкать в меня дрекольем. Если бы я зазевалась хоть на миг, то умерла бы пару дней спустя в страшных муках. Проникающее ранение брюшной полости, разрыв кишечника, сепсис, внутреннее кровоизлияние, лихорадка… Такой смерти я, по-твоему, достойна?
— Нет, конечно, — принц оскалился. — Ты заслуживаешь куда большего…
— Какой ужас, — она наиграно прикрыла губы ладошкой. — А я всего лишь хотела убедиться, что ты трус, лжец и намочишь штанишки, едва почуешь запах смерти.
Парень заглянул под одеяло.
— Я ничего не намочил.
— Мама, папа, простите непутевого сына… — передразнила девушка.
— Ты за этим притащила меня в свою комнату? Чтобы продолжить измываться? Думаешь, после этого я захочу тыкнуть в тебя чем-то другим?
— Это не моя комната. Здесь таких много. Я просто хочу показать, чего ты лишаешься из-за непослушания. Разве здесь хуже, чем в темнице? Разве прислуживать на ужине тяжелее, чем рубить уголь?
— Нет, — Амис встал с кровати. — Но я никому служить не собираюсь. Особенно тебе. Служат — мне, потому что я — принц. И знаешь, что? Я попрошу отца отсрочить казнь. И все это время ты будешь моей рабыней. Будешь ползать на коленях, целовать сапоги и вкалывать дни напролет, а по ночам развлекать моих друзей. Хотя нет… — он щелкнул пальцами, — я закую тебя в колодки на главной площади. И любой нищий сможет выдрать великую Железную ведьму, куда захочет. Вот что тебя ждет.
— Какое богатое воображение, — ведьма пронзила печенье клыком. — Дамские романы писать не пробовал?
— Катись ко всем чертям! — пленник подошел к двери и дернул ручку, но та не поддалась. — Открывай! Лучше пойду в шахту, чем проведу еще хоть минуту в твоем обществе.