— Вранье!
— Проверим, — девушка обнажила небольшие зубки, из-за чего перламутровые клыки казались острыми и длинными, как у вампира. А может, она и была вампиром — слухи ходили самые разные, но хорошие среди них вряд ли бы нашлись. — Птички уже летят во дворец с важным донесением. И пока я жду ответ, побудешь моим гостем.
— Гостей на цепи не держат!
— Ох, прости.
Кандалы разжались, и юноша грохнулся на колени перед проклятой гадиной. А когда попытался встать, дуболомы направили на него топоры и сердито загудели.
— Как изменчива бывает жизнь, — мучительница хохотнула. — Сегодня пред тобой все ползают ниц, а завтра уже ты гнешь спину перед заклятым врагом.
— Да пошла ты! — Амис резко выпрямился, и цепи тут же обвили его за шею и прижали руки к бокам.
— Никто не смеет так говорить со мной, крысеныш, — прошипела ведьма, и из ее рта повеяло холодом, как из постоявшей на морозе бочки. — Проси прощения.
— Нет.
Повинуясь злой воле, цепи начали стягиваться, как диковинная заморская змея — питон. Принц любил выступления факиров и не раз видел, как громадный полоз удавливал коз, свиней и даже молодых бычков. И прекрасно понимал, что с ним сделают звенья в два пальца толщиной. И хоть ведьме невыгодно избавляться от заложника, она может устроить ему такие пытки, что королевские палачи расплачутся, и все же парню не хотелось так просто сдаваться, ведь перед ним стоял не только главный враг королевства, но и баба.
— Проси! — голос твари зазвенел булатной сталью. — На коленях!
— Я… встану на колени… — прохрипел Амис, борясь с наступающей тьмой, — только когда буду потчевать тебя в гузно.
Вопреки ожиданиям, оковы не задушили наглеца насмерть, а чародейка не накинулась на него в гневе. Вместо этого она медленно, со вкусом улыбнулась, смакуя нарастающий страх. Ведь одно дело — бравадничать со слугами и братьями, которые вряд ли дадут сдачи, и совсем другое — дерзить, пусть и с перепуга, самому воплощению зла.
— Вот значит как. Гляжу, в детстве тебя совсем не пороли, коль распускаешь свой поганый язык в присутствии дамы. Что ж, лучше поздно, чем никогда.
— Ты что задумала! Да я… да тебя…
Амиса развернули и буквально распяли на стене, впечатав щекой в камни, после чего ведьма произнесла:
— Намните-ка ему бока. Только ребра не сломайте.
Стражники встали по краям и принялись так охаживать по спине, что у юнца искры из глаз брызнули. Его в самом деле никогда не били, да и драться всерьез не приходилось, не считая мелких потасовок в детстве. Сейчас же дубасили, как в кабацкой свалке, без скидок на возраст и положение. Не прошло и десяти секунд, как принц заорал не своим голосом.
— Хватит!
Бугаи покорно опустили руки, а ведьма игриво спросила:
— Ну так что — прощение или продолжение?
— Прости, — Амис слизнул кровь с губ и закашлялся, чувствуя, как внутри все немеет, а боль растекается по каждой клеточке.
— А волшебное слово?
— Пожалуйста…
— А теперь — все вместе.
— Прости, пожалуйста… — юнец едва дышал и сонно вертел головой, балансируя на грани сознания.
— Что ж, — ведьма вкушала боль и унижение, точно редчайший деликатес. — Даже не знаю, как быть. Под пытками и свинья сознается, так что буду смотреть на твое поведение. Лучше себя ведешь — лучше живешь. А сегодня посидишь здесь.
Цепи втянулись в пазы, и пленник сполз по стеночке, оставляя за собой бурый след.
— Тебя поймают, — прошептал Амис, с трудом развернувшись. — И замучают до смерти.
— Спокойной ночи, мышонок, — стражник открыл дверь, и девушка вышла в коридор. — Захочешь есть, пить или укрыться, просто попроси. Только вежливо и учтиво.
— Чтоб ты сдохла, — одними губами произнес принц, прежде чем дубовая створка с грохотом захлопнулась.
Юноша остался в гнетущем полумраке, и после побоев не было сил даже на злость. Он лег на живот, уткнувшись лбом в предплечье, и чуть не заплакал от боли, обиды и страха. Но слезами горю не поможешь, а выбираться как-то надо, поэтому напряг слух, благо это единственное, что удалось сделать без ломоты во всем теле. В его беде любой звук мог оказаться полезным, ведь пленник прогуливал почти все уроки и мало смыслил в устройстве королевства. Ну, живет какая-то мымра на севере, ну, воюем с ней время от времени — кому какое дело до истории, географии и прочей чепухи? А теперь жалел, что все познания о ведьме ограничивались байками пугливых фрейлин.
— Ничего, — Амис всхлипнул, вспомнив ласковые объятия и мягкость постели. — Вам тут устроят. Отец с тебя живьем шкуру спустит, а я помогу…