Библиарий не мог сообщить ничего важного, но Манус хотел, чтобы гардинаальцы видели, как он говорит. Поэтому примарх наблюдал за ними, слушая пустые слова адепта Тысячи Сынов, и подавался ближе к боевому молоту, словно желал получить у оружия другой совет. Но не вставал.
Поистине сверхчеловеческую вспыльчивость Ферруса превосходила только его сила воли. Он знал, что сильнее всего порадует отца и пристыдит братьев, если добьется капитуляции Гардинаала, пусть и запоздалой.
— Вы вернули моего сына Труракка воинам моего легиона и убедили капитана Акурдуану, коему я обязан доверять, что мне можно полагаться на ваши слова. — Поначалу фразы текли медленно, как струйка расплавленной стали в отливочную форму, но вскоре хлынули быстрым неудержимым потоком. — Лишь по этим причинам я допустил вас сюда. Без промедления объявите, что сдаетесь мне, ибо я — Феррус Манус, примарх Железных Рук, Десятого легиона Астартес, и мои повеления нерушимы. Если вы не подчинитесь им, я бесследно сотру вашу цивилизацию с лица Одиннадцати Миров.
— Жаль, что у стен нет ушей, — задумчиво сказал Акурдуана.
— Чего? — не понял Сантар.
— Ну, ему интересно, что послы скажут примарху, — с ухмылкой пояснил Морн.
Габриэль язвительно покосился на него:
— Полагаю, «мы сдаемся». От их империи мало что осталось, обсуждать нечего.
Мечник Фулгрима посмотрел на черную дверь — вроде бы с сомнением, но выражения его лица менялись и смешивались так часто, что Сантар не смог точно определить.
— В чем дело?
— Ни в чем.
Таких неумелых лжецов, как этот терранин, Габриэль еще не встречал.
— Ты знаешь о замыслах примарха что-то, неизвестное мне?
Акурдуана натянуто улыбнулся:
— Да, но я обязан сохранять тайну.
Сантар перевел взгляд с него на Венерация и Харика. Оба ответили безмолвным неодобрением. Очевидно, капитан III легиона крепко полюбился тем, кто служил под его началом на Весте и Гардинаале. Сердито зыркнув на терминаторов, Габриэль вновь повернулся к воину Детей Императора.
— Иди, — махнул он рукой вдоль коридора. — Примарх назначил тебя первым капитаном и заместителем на время до приведения Гардинаала к Согласию. Так вот, Гардинаал привели к Согласию. Они сдались. Все, ты можешь уйти и… немного порисовать.
Пару секунд Акурдуана смотрел Сантару в глаза, после чего отвесил официальный поклон, прижав латную перчатку к сияющей золотом палатинской аквиле на кирасе:
— Похоже, теперь вы старше меня по званию, первый капитан. Что ж, я загляну в апотекарион, проведаю Улана Цицера. И еще, возможно, нашего юного героя Труракка. Он был одним из моих бойцов, хотя и недолго.
— Давай, иди уже.
Габриэль скрестил руки на груди и отвернулся, даже не слушая, как затихают вдали шаги легионера. Глядел он только вперед.
Но вот раболепный смертный, Венн, неотрывно смотрел в спину Акурдуане.
Бульканье гидравлической жидкости и шипящий скрежет плохо смазанных поршней в металлических цилиндрах сообщили, что Страчаан направился к тронному помосту. Насторожившись, Амар на ширину пальца вытащил из ножен вороненый стальной клинок, но Феррус удержал его, подняв руку. В предвкушении триумфа у примарха участилось сердцебиение. Он неистово стиснул подлокотники трона, глядя на подошедшего к ступеням владыку Гардинаала.
Когда шагатель остановился, верх его корпуса оказался вровень с головой примарха, сидящего на возвышении. Бледный свет множества встроенных люменов, проходя через смотровую решетку, расчерчивал мумифицированное органическое лицо Верховного лорда анемичными тенями. В иссохшей бледной коже утопали пустые глазницы, из висков к управляющим системам шлема тянулись медные кабели, покрытые черными пятнами трупной гнили.
— Что ты такое? — спросил Манус.
Ответ гардинаальца донесся из нескольких динамиков на разных участках его скелетного каркаса. Одновременно заговорившие голоса не вполне синхронно накладывались друг на друга.
— Недопустимо, чтобы личности представителей высочайшей касты, а также авторов самых великих достижений, гибли вместе с их бренными телами. Благодаря переносу сознания на машинную платформу лучшие из нас могут править вечно. — Узор теней на атрофированном лице изменился: оно застыло в жутком оскале. — Я властвовал вместе с другими Верховными лордами на протяжении тридцати шести столетий.
Феррус ощутил необъяснимый укол беспокойства.
— Ты жив или мертв?
Аугмиттеры Страчаана издали ворчливый смешок:
— Примарх, для меня этот вопрос уже не имеет смысла.