Чудом уклонившись от пролетевшей в непозволительной близости от лица ручки своей бывшей благоверной, Моран Ивасович недовольно поморщился и постарался придвинуться поближе ко второй соседке насколько позволяло тяжёлое кресло. Старший Мастер-Артефактор не столько опасался схлопотать по лицу (за годы бурной молодости и не такого бывало), сколько с едва заметным за лоском хороших манер и природной обходительностьи неприятием старался отстраниться от дамы, одним своим увядшим видом напоминающей о почтенном возрасте чародея. В этом плане общение с травницей, пусть и не относившейся к разряду роскошных красавиц, какими были в юные годы его бывшие жёны, казалось чуточку более приемлемым для такого видного чародея, как господин Ломахов.
Имея свободный доступ к полному ассортименту омолаживающих средств и постоянно практикуя с целью его расширения, Санатасия Лексардовна представляла собой образ неоднозначный, но определённо производящий впечатление. Неправильные немного лошадиные черты лица с едва проступающими сквозь косметику возрастными отёками удивительно сочетались с фарфоровой, пышущей здоровьем и молодостью кожей и крупными волнами пшеничных кудрей, настолько блестящими и гладкими, что мимо воли наводили на мысль о парике. Молодой Глава лишь пожалел, что его вспыльчивая матушка не успела до этих волн добраться, чтобы собственноручно, так сказать, определить их крепость. С некоторых пор Мастер стал отмечать в себе повышенную нелюбовь и к травницам.
Помимо этой компании за столом оставался лишь почтенный Старший Мастер-Нежитевод, увлечённо и самоотверженно просматривающий некий древний пергамент. Со стороны, конечно, могло показаться, что господин Простилин беззастенчиво дремлет, подперев рукой седую голову. Однако из уважения к опыту чародея и, ещё больше, к его обширной псарне, все предпочитали верить, будто Равелий Дилеонович увлечён именно пергаментом, а приоткрытый рот — показатель крайнего интереса. Редкие же всхрапывания, доносящиеся от Мастера, остальными членами Совета тактично игнорировались: не марал слюной столешницу и ладно.
Прочие же Старшие Мастера не стали утруждать себя даже этой первичной демонстрацией правил проведения Совета, требовавших дожидаться прихода Главы, сидя за круглым столом и по возможности думая. Эти же прохаживались по залу, словно совершая утренний променад или посещая очередной невыносимо нудный официальный фуршет, когда приличная закуска заканчивается за полчаса, а расходиться разрешат только к полуночи. Перед рядом окон нервно и непривычно проворно для своей комплекции мельтешил господин Кущин, изредка бросая полные тревоги взгляды на коллег и бормоча себе под нос что-то невразумительное. Из дальнего угла за ним пристально следил непривычно тихий и какой-то подозрительно спокойный господин Гикайло, что вместо того, чтобы развивать бурную деятельность в рядах коллег, скромно переминался с ноги на ногу, комкая из листов позабытого кем-то отчёта бумажных птичек. На это издевательство над отчётами крайне неодобрительно взирал, прогуливающийся рядом Старший Мастер-Алхимик, хмуря кустики редких, но неизменно топорщащихся бровей. Но, поскольку определённое старческое недовольство уже давно стало привычным состоянием Тиакина Сивальевича, человека грузного и медведеподобного, никого его хмурое настроение особенно не смущало. Старший Мастер-Целитель, сложив руки на изрядно выпирающем животе и прикрывая позорно выглядывающую из-за разъехавшихся пуговиц пиджака рубашку, благообразно и почтительно разъяснял особенности лёгочных инфлюаций. Ему жадно внемлил, изображая необходимый в этом случае дополнительный авторитет и благоговение, господин Чушеевский, изредка нервно поправляя мантию, как-то особенно косо сидящую сегодня на его оглобистой фигуре. Резко бросающаяся в глаза разница в комплекции и росте делала их парочку невероятно комичной, и Араон Артэмьевич непременно бы посмеялся или хотя бы улыбнулся, если б почтенные Мастера не изволили стоять прямо за креслом Главы Совета.
— Прошу занять свои места, господа Старшие Мастера! — прикрикнул на собравшихся чародеев Важич, невольно поморщившись, всё же демонстрировать представителю власти отсутствие авторитета было не слишком приятно.
Нехотя, будто делая величайшее одолжение, мужчины двинулись к своим местам, громко скрипя стульями и нарочито шумно устраиваясь за столом. В другой ситуации их поведение показалось бы совершенно детским и нелепым, если бы за каждым движением обострённое в боях чутьё не выделяло грамотно спланированной провокации. Её ещё называли тактикой Боумэ: сопротивления путём безукоризненного следования предъявляемым требованиям с максимальным уровнем возможных расхождений. Боевик слышал от наставников о таком способе поведения у военнопленных и рабов и поэтому вспышке эмоций не поддался, но был неприятно удивлён, столкнувшись на практике. Умом он прекрасно понимал, что советники жаждут вызвать у него приступ агрессии или спровоцировать на насилие перед посторонними, чтобы лишний раз подтвердить его сумасшествие и сместить с вожделенного поста. Умом, а вот инстинкты, чрезвычайно развитые у боевых чародеев, особенно тех, кто часто входил в боевую трансформацию, требовали крови. Не за то, что его провоцировали, с этим Арн худо-бедно научился справляться благодаря вечным придиркам старшего брата, а за то, что его только что низвели из офицеров до простой солдатни. Это было банально обидно для самого талантливого боевика своего поколения.
— Раз все наконец-то расселись, — Арн всё утро пытался настраивать себя на предельную вежливость и обходительность, но пока получалось не очень, — хочу представить собравшимся уважаемого Волеха Милахиевича. Этот почтенный господин — официальный представитель Светлого Князя. Он здесь для того, чтобы засвидетельствовать законность всего происходящего.
Рурик угрём проскользнул в зал, располагая в дальнем углу скромное по сравнению с другими кресло, пока представители Совета в меру характера и собственных представлений о правилах приличия приветствовали постороннего и явно нежелательного наблюдателя. Многие из собравшихся всё же посчитали его наличие приятной новостью, но были и те, кто в восторг от присутствия ищейки не пришёл, хоть явно такого и не демонстрировал.
Демонстрировать подобное представителям князя очень не советовалось.
— Объявляю заседание Совета Замка Мастеров открытым!
Араон Артэмьевич трижды ударил церемониальным жезлом. Знак Главы, всё-таки сползший куда-то в район подмышки, торжественно засиял, заполняя пространство особым зачарованным светом. Покрытые заклятьем стены, тут же ответно вспыхнули, а двери с тяжёлым скрипом закрылись на замок. Зал Совета пришёл в полную готовность внемлить творящейся истории. Глава и руководитель намечающегося балагана не был настроен настолько торжественно, но определённую степень энтузиазма на лице изобразил, прежде чем опуститься в отведённое ему кресло и мановением руки отправить на стол перед коллегами выделенную для каждого папку.
— Прошу, господа, ознакомьтесь с основными вопросами и приступим к совещанию. Или вы предпочтёте выслушать квартальный отчёт по работе административного корпуса?