— Мамочки, мои и папочки! Я сейчас вся разорвусь от счастья! — бормотала девица, спешно стягивая с манекена белоснежное подвенечное платье, сплошь усыпанное блёстками и стразами, словно пропитанное их блеском и роскошью. — Вот же ж, зараза ентакая! Какая же тварь их так крепить надумалась, что без ножниц не отдерёшь!?! Они что, издеваются? Да я бы за такое! Да мне! Да чтоб их! Врёшь, не уйдёшь…
Щёлк.
Этот простой звук неожиданно пробился сквозь шебаршение ткани, азартное ворчание разгорячённой травницы и печальный скрип едва держащегося за свои металлические крепления манекена, заставив сердце пленницы испуганно сжаться и провалиться, куда-то в район диафрагмы, отбивая ненавязчивый мотивчик похоронного марша. Валент инстинктивно присела, обдирая с корсета слой расшитого жемчугом атласа, но тут же едва ли не на корточках метнулась к приоткрывающейся двери в другом конце гардеробной, чтобы вдеть в ручку удачно подвернувшуюся вешалку. Подперев эту конструкцию для пущей надёжности ещё и тяжеленым манекеном, девушка вылетела из коварного помещения с такой скоростью, что даже ставший на её пути ворох перемеренной и забракованной одежды не надолго задержал её в узком проёме. Вывалившаяся из обители грёз на грязный пол суровой реальности, травница спешно подползла к ближайшему монстро-креслу и, упираясь ногами в стену, принялась сооружать у оказавшейся весьма коварной двери баррикаду. В ход пошли два кресла, секретер и настенное зеркало, снятое из помывочной на всякий случай. Кто бы ни был в смежной комнате, надеяться на дружественность в логове врага было слишком наивно.
Рухнув вместе со всей одёжной массой в оставшееся кресло, Алеандр горестно взвыла, хватаясь за голову:
— Что же делать!?! Что делать? Нужно бежать, нужно однозначно бежать! Но куда и как? Не простукивать же все стены на предмет потайных лазов! Хотя, если… Нет, точно нет! Я этого им так просто не оставлю! Они у меня поскачут! Я им покажу, как ягель размножается!
Переполняемая убийственной смесью из страха, паники и жажды немедленного и всестороннего мщения, Валент отволокла кресло на середину комнаты и попыталась дотянуться до люстры, ещё сама не решив, собирается просто обрушить громадину или пробраться с её помощью к вентиляционной прорези над дверью.
— Точно! — вскрикнула Эл, моментально спрыгивая со стула к незаслуженно позабытой четвёртой двери, что определённо вела к желанной свободе или толпе враждебно настроенных заговорщиков, только травница в пылу здорового азарта уже не заморачивалась по такому незначительному поводу.
Заклятье на этих дверях не отличалось от того, что было наложено на окно, и жгло руки на порядок сильнее. На этом бы благоразумному человеку стоило бы остановиться, сложить руки на коленях и прилежно ждать вынесенного похитителями вердикта, молясь Триликому о наилучшем разрешении собственной судьбы. Только юная Валент явно была не из их числа. Собственными домыслами, предположениями и воспоминаниями из приключенческих романов она умудрилась настолько взвинтить себе нервы, что пружина воспалённого напряжения не позволяла даже стянуть с себя парочку лишних платьев, болтавшихся на худощавой девичьей фигурке и постоянно мешавшихся под ногами.
— Выход, здесь должен быть выход! Обязательно должен быть! Где же, где же, где же…
Сделав несколько кругов по комнате, Алеандр вновь остановилась у зачарованной двери. Её паника перешла в качественно новое состояние, когда происходит запоздалое понимание того, что поблизости нет никого, готового броситься на помощь, и придётся-таки брать на себя ответственность за собственное выживание. Поправив на локтях перчатки, синюю из пропитанного специальным составом шифона и чёрную из натурального бархата, девушка вытянула вперёд руки, концентрируя скромные запасы резерва в районе предплечий. В конце концов, она решила сделать то единственное, что у неё всегда хорошо получалось, несмотря на незначительные огрехи и постоянное подшучивание одногруппников. Энергетический выброс скользнул к запястьям, пролетел меж пальцев, вбиваясь в монолит зачарованных дверей и…
— А-а-а-а!!! — не своим голосом заорала чародейка, когда неизменная отдача опрокинула её на забытый посреди комнаты монстро-стул и вместе с ним пронесла по комнате, вырывая тяжёлыми ножками в полу глубокие борозды и впечатывая в противоположную стену.
— У-у-у-у!!! — вопила девица, цепляясь за ручки кресла, в то время как по затылку ей стучали распахнутые створки окна, вывернутого вместе массивным коробом и куском стены.
— И-и-и-и!!! — пищала Эл, срывая остатки голоса, пока под ногами проносилось чужое подворье, а аккуратная башня прощалась с недавней пленницей свежее образовавшейся, практически сквозной галереей.
— Бля-я-я, — только и прохрипела Валент, когда неожиданный полёт закончился резким толчком, едва не вышибившим девушку из ставшего почти родным сиденья, — что это было?
Руки подрагивали, не желая отцепляться от летательного аппарата, по голове слабо, но вполне ощутимо ударяли затухающие разряды сломанного заклятья, а босые ноги, задорно торчащие из образовавшегося пролома навстречу закату, никак не могли нашарить подходящую точку опоры. Время ужасно поджимало: не заметить такого эффектного побега мог разве что полный кретин. И это, пожалуй, было единственной связной мыслью в травницкой головке.
— Вот это я понимаю, побег. Это не просто побег, а всем побежищам побег, — пыхтела себе под нос девица, ужом выворачиваясь на нагретую за день черепицу.
Внизу уже стала собираться толпа, впечатлённая столь радикальными методами протеста. Они ещё не понимали сути происходящего, но судя по доносящимся выкрикам прощать летуну эдакую шалость, после которой придётся ремонтировать крышу, никто не собирался. Девушка невольно поёжилась от самых сердечных пожеланий и постаралась работать руками активнее, пока никому не взбрело в голову подняться к естествоиспытателю, чтобы высказать претензии лично. Кое-как взгромоздившись наверх и, как родного, облапив слегка приплюснутый конёк, Алеандр протяжно застонала, впервые ощутив приступ акрофобии. С преувеличенной осторожностью встав на четвереньки, она запуганным суррикатом распрямила спину пытаясь оглядеть окрестности с точки зрения новых перспектив. Внутренний двор, активно наполняющийся людьми, и голая площадка неизвестного назначения совершенно не радовали.
— Держите её! — рявкнул какой-то умник, высунувшийся из образовавшегося проёма и яростно тыкавший в замершую на крыше девушку обломком кирпича.
От резкого окрика Эл потеряла равновесие и полетела вниз, беспомощно барахтаясь в ворохе собственных юбок и платков. Дорогой шёлк заскользил по обожженной глине лучше натёртых салом салазок, наращивая ускорение до лёгкого посвиста в ушах. Мощёная круглыми камнями площадка с преувеличенной радостью неслась навстречу. Не решаясь даже визжать из-за сдавленных лёгких, девушка прикрывала руками бедовую голову и тихо скулила, силясь вспомнить подходящую случаю молитву:
— Божечки…
Неожиданный рывок застиг начавшую исповедоваться чародейку в метре от неминуемой смерти, подбросив обратно, подобно новомодной в столичных клубах тарзанке. Извернувшись в воздухе не хуже дворовой кошки, Алеандр вцепилась в один из собственных подолов, что из-за разницы в росте моделей волокся позади переливающимся хвостом, а теперь так своевременно зацепился за край небрежно залатанного водостока. Ощущая себя гигантской гусеницей, девушка попыталась вскарабкаться наверх, пока смутные, едва ощущаемые в районе поясницы потрескивания эластичной ткани не закончились закономерным обрывом. Сделать это было невероятно сложно: напяленная в ужасной неразберихе одежда тянула вниз, ветер швырял несчастное тело травницы из стороны в сторону, натужно скрипел не рассчитанный на такой вес желоб, а из-за угла здания уже спешили бравые сероплащники из числа более сообразительных и ретивых. Эл даже отметила двоих наиболее быстроногих, на которых мысленно пообещала себе свалиться в случае чего.