Редольф следил за манипуляциями бывшего однокашника с лёгкой снисходительной ухмылкой, узнавая в вороватых движениях на месте сурового Главы прежнего авантюриста и балагура. Впрочем, это выражение лица вполне могло остаться с ним до конца жизни.
— Дрянно выглядишь, братец, — прохрипел раненый, чуть приподнимаясь на жидкой казённой подушке.
От этого замечания Важича чуть передёрнуло. Из отчётов лекарей он и без того уяснил, что давний товарищ в трезвом уме продержался до госпитализации исключительно на состоянии глубокого шока и боевых рефлексах, заблокировавших некоторые нервы; но видеть воочию тот кошмар, в который превратилось лицо смешливого чародея, было сложно даже опытному боевику. От левого виска и до адамова яблока отсутствовала кожа, содранная ударной волной. Сквозь студенистую субстанцию лекарственной мази, покрывающую подгорелое мясо, виднелась оголённая кость и несколько коренных зубов. Другие участки лица изобиловали мелкими порезами, будто покрытые буроватой решёткой. Кожа сквозь них казалась болезненно-желтушной. Светлые вихры, что остались не выстриженными дотошными целителями, заметно посветлели до почти беловатого. Детское прозвище, забавно прицепившееся к ладному крупнокостному парню, теперь могло прозвучать извращённым оскорблением, если не ругательством.
— Ну, как-то так, — с небольшой задержкой развёл руками Мастер, стараясь за смущением скрыть брезгливость.
— Попал ты…
— Как палец в маслобойку, — с заметным облегчением закончил одну из многочисленных присказок приятеля Арн, ощущая, как расслабляется в груди тугой комок из вины и отвращенья. — Что мне стоит знать, прежде, чем браться за отчёты?
Редольф попытался нахмуриться, но получилась очередная гримаса, и мужчина расстроено смял край подушки.
— Ситуаций много и я о многом ещё не думал, но парочку идей подброшу на размышление тебе, раз уж ты стал такой знатной шишкой, — говорил раненый чародей медленно, с заметным усилием, от чего толика неприязни в его словах не казалась особенно явной. — Во-первых, кто-то вызвал параллельно нам стражников и вызвал весьма грамотно, раз те явились при полном параде. Останки этого кого-то бы отыскать, но допрашивать там точно будет нечего. Кстати, очень умно и дальновидно. Во-вторых, купол над норой… странный он, очень, но ставился не на день-два. Под такой защитой он запросто мог стоять годами под самой столицей и никто его не нашёл бы. Разве что грибник сумасшедший…
— Или две вездесущие девчонки, — в полголоса пробормотал Важич.
Шматкевский его ремарки не заметил или сделал вид, что не заметил, боясь сбиться с мысли:
— … В-третьих, вооружение. Кто бы ни поставлял гадам артефакты, ручаюсь, что ни одной вещицы после взрыва мы не обнаружим, да и сам взрыв… такие реагенты просто так через границу не летают. Но это и без меня понятно. Вот только, — чародей замялся, будто сам не до конца понимая то, что хотел сказать. — Будут говорить, что там тёмные силы рванули — ты не верь. Там не только они были, там люди были. Это страшно. Арн, это некромант. Звучит безумно, я знаю, но это был некромант. Не знаю тот ли, что отца твоего, да и была ли в его случае некромантия…
Араон старался не подавать виду, что имеет представление о происходящем и старательно слушал про себя лишь вопрошая, стоит ли благодарить Триликого, что единственным возможным некромантом оказалась въедливая мелочная девица, боящаяся собственной тени, или готовиться к более крупным разрушениям. Хотя, если бы самопроизвольно образовавшийся некромант избавил бы княжество от своего присутствия до того, как всполошатся западные маги, к примеру, при странном взрыве, Важич, пожалуй, даже удивился бы. Не расстроился, но был бы поражён, как поражаются гибели дворового угробьца, что проходил голым всю зиму, трижды падал с колокольни, но сдох от порченного кефира.
— Там был не только некромант, — неожиданно заметил Редольф, которого очень утомила даже такая непродолжительная беседа. — Некромант, конечно, наследил, но чернокнижник… Ищи чернокнижника. И не кривись… там что-то крупное и очень нехорошее. Чернокнижников больше, чем некромантов, но и найти их легче…
Успокоительные и обезболивающие настои сделали своё дело, и искалеченный мужчина погрузился в тяжёлое забытьё. Сон слегка разгладил его черты, поумерив шокирующее уродство. Лицо показалось праздничной маской, слишком правдоподобной и жестокой, но какой-то пугающе безобидной.
Сдержав совершенно детский и недостойный матёрого чародея порыв выбежать из ставшей разом неуютной и давящей палаты, Араон Артэмьевич спокойно вернул себе оказавшиеся такими незаменимыми бируши, снял заклятье и чинно вышел в коридор, чтобы шокировать своим появлением насмерть сцепившихся мужчин. Если Дилеон Святитович слегка привычный к манере исчезать из виду и появляться в неожиданных местах своего нового и не совсем угодного начальства, с достоинством поправил надорванный ворот и резво для своего возраста поднялся на ноги, то присланный по делу дознаватель так и остался на полу, удивлённо взирая на пропавшего чародея. Поприветствовав обоих полным величия кивком, Глава Замка Мастеров попросил Иглицына через полчаса зайти с собранными отчётами в выделенную им палату, особенно настаивая на результатах допросов некогда уважаемых Старших Мастеров, и чинно удалился. Молодому человеку предстояло серьёзно поразмыслить над следующим шагом в этой странной постоянно меняющейся партии.
— А я говорю, нужно как можно скорее сообщить Арну! — пыхтела от натуги Алеандр Валент, пытаясь подтянуться на руках.
Вспотевшие от напряжения ладони то и дело соскальзывали с кромки забора, заставляя деревянный щит раскачиваться парусом на креплениях. Печально скрипели подгнившие основания забора, борясь за последние крохи устойчивости своими потрескавшимися основаниями с облупленными полосами краски. Сидящая на земле духовник задумчиво сколупнула чешуйку и растёрла меж пальцев дешёвое покрытие. Под видом скучающего безразличия девушка старалась скрыть собственную усталость и странное чувство растерянности и смущения. Чудесное спасение, что должно было казаться подарком Триликого, настораживало её и заставляло недоверчивое сердце тревожно сжиматься. Если попадание в стан врага ещё могло найти какие-то разумные объяснения, то бегство, в особенности их способ, не поддавалось толкованию. Даже не будучи особо просвещённой в вопросах военной стратегии и мастерстве диверсионных групп, Танка понимала, что бежать через главный ход, как то проделывали они, было чрезвычайно глупо, а сбежать, как в итоге и получилось, — почти невозможно. Их хаотичный полёт под куполом, хоть и остался в памяти весьма мутным настоем из разбросанных картинок, казался склонной к анализу девице полным абсурдом. Стоило бы радоваться, что, несмотря на здравый смысл и патовость ситуации, им удалось спастись, сохранив при себе все органы, но не получалось. Дурное предчувствие, ставшее для мнительной Чаронит за последнее время почти привычным состоянием, не желало отпускать, а неизвестность пугала до дрожи нижних чакр.
— Уф, — плюхнулась рядом травница, раздосадованная отсутствием какой-либо помощи от компаньонки и соратницы. — Ты вообще меня слышишь? Я уже который раз намекаю, что у тебя в болтуне заряда больше и нужно связаться с Арном.
— Зачем? — с трудом оторвалась от собственных размышлений Яританна, невольно хмурясь.
— Как зачем!?! — искренне возмутилась травница. — Я связывалась с ним. По моему маяку (надеюсь, болтун действительно сработал маяком) был выслан поисковой отряд. Представь, ЧТО они там обнаружат! Он же будет думать, что все погибли. Нужно немедленно дать о себе знать, да и об этом куполе рассказать и о том, что сероплащники что-то серьёзное задумали, и…
— Ты серьёзно думаешь, что после того, как они увидят там ЭТО, им действительно будет дело до наших судеб? Думаю, что о нас не вспомнят до выпускных экзаменов, а, подписывая диплом, очень удивятся.