Точный тычок под рёбра возымел эффект. Чаронит резко вздёрнулась и села, широко распахнув светящиеся после сна глаза.
— Освещение убавь, — недовольно шикнула на блондинку Эл.
Яританна послушно свернула заклятие ночного зрения, что при любой резкой побудке у неё, как духовника, включалось автоматически. Она сама не была в восторге от таких закидонов собственной ауры, считая это ужасно расточительным, но ничего не могла поделать.
— Там кто-то есть, — доверительно прошептала травница, счастливая, что бодрствует не в одиночку.
— Точно? — хрипло поинтересовалась Танка, удивившись тому, как с вечера сел голос.
— Точно! Кто-то к нам ломился!
Валент в доказательство зажгла небольшой светляк, сделавший своим голубоватым светом обстановку только мрачнее. Маленький исцарапанный пальчик травницы упрямо показывал на дверь. Дрожал он при этом неимоверно, но Эл предпочитала списывать эту дрожь на жажду мщения. Глянув в указанном направлении, Танка и сама заметно содрогнулась. Хоть не слишком внушительная дверь и оставалась закрытой, на ней появились подозрительные следы ОБЛУПИНА, а черенок сломанных граблей оказался вдавленным в косяк, словно его тоже захлопнули. Представив, с какой силой должны были ударить, Яританна заметно побледнела.
— Видишь? — не без толики гордости зашептала травница, выбираясь из самодельного кокона, образовавшегося из общего тюфяка в процессе обычных ночных метаний.
— Что же делать? — Танка неуверенно схватилась за полы шарпана, словно ища в нём защиту.
Она даже не удосужилась скрыть страх и нервозность. Вызваны они были не столько весьма неприятными догадками по поводу мерзкого трактирщика, сколько ещё более неприятными мыслями относительно службы княжеских инквизиторов, очень интересующихся недавними событиями.
— Что делать? Что делать? — воинственно подскочила Эл, глядя на откровенно перетрусившую подругу, и подхватила половину пострадавших грабель. — Мстить! В рамках меры допустимой самообороны так его отсамооборонить, чтобы и обороняться больше было не от чего!
В серых глазах травницы зажегся воинственный огонёк предков, требовавший выдирать глаза и выбивать зубы при поползновении на собственные органы лица, в рамках талиона. Ободрённая подобным примером Яританна поднялась тоже и выудила из горы хлама плоскую длинную лопаску от старенькой прялки, перехватив за расщепленную ножку. Гордо и отчаянно встали они плечом к плечу, крепко сжимая своё грозное оружие. На этом запал, вполне, мог бы и заглохнуть, если б что-то подозрительно не зашевелилось в коридоре и не стало удаляться в сторону лестницы.
Подбадривая друг дружку кивками и подмигиванием, гордые иринии местного разлива выглянули за дверь, предварительно несколько раз тыкнув в коридор граблями.
— Я же говорила, что этими лаптями только врагов бить, — довольно прошептала Яританна, подбирая с пола знатно отяжелевшую обувку и придирчиво взвешивая на вытянутой руке.
— Не отвлекайся! — Эл раздражённо отобрала у подруги лапоть и отбросила обратно в кучу хлама.
Снаряд рухнул знатно, с причитающимися спецэффектами, подняв облако пыли и проломив несколько тонких досок. Духовник позволила себе презрительно хмыкнуть и выудить обувь обратно, чтобы рискуя пятками тут же обуться. Возможный алхимический ожог казался ей менее опасным, чем определённая встреча с многочисленными гвоздями, занозами и нечистотами, коими изобиловали местные полы.
— И всё-таки мне кажется… — осторожно начала духовник, поправив на плече тяжёлую лапаску.
— Так осени себя знаком Триликого! — тихонько фыркнула Эл, пробираясь через завал к ступенькам. — И вообще, не сбивай меня с боевого настроя! В конце концов, кому из нас двоих больше надо!?!
— Вот и я о том же, — тяжело вздохнула блондинка.
Спускаться было отчаянно неудобно. Небольшой светляк практически потух, клочком света путаясь где-то в растрёпанной рыжей косе хозяйки, и освещал разве что сломанные грабли да самые кончики розоватых ушей травницы. Лестница была крутой и не радовала перилами. Незакреплённые лапти норовили соскользнуть с ноги, откровенно пугая своей тяжестью и несгибаемостью. Из комнат доносились недовольные голоса постояльцев, и Танка серьёзно подозревала, что, выгляни кто из них, причину шума и козлов отпущения долго искать не стали бы. Алеандр резко затормозила на последней ступеньке, от чего задумавшаяся духовник едва не сшибла товарку.
— Как думаешь, — настороженно поинтересовалась травница, обращаясь к подруге, — бить лучше тыльной стороной или той, что с зубьями.
Растерявшаяся Чаронит на подобное заявление лишь удивлённо хлопнула ресницами. Девушка с присущей ей меркантильностью представила объём возможных выплат откупных при наличии серьёзных повреждений у одного конкретного индивидуума, длительность разбирательств со стражей с учётом связей потерпевшего, возможные задержки с выплатами и даже условную судимость при особо неблагоприятном стечении обстоятельств.
— Вот и я думаю, что зубцами надёжнее будет, — кивнула сама себе Алеандр. — Пошли, я вижу свет в конце туннеля.
Тусклый, явно естественный свет исходил из небольшого помещения, откуда доносились плеск воды и еде слышное фырканье. Тембр казался ниже ожидаемого, что уже прилично настораживало. Обогнав Валент, духовник поспешила первой выглянуть из-за поворота, чтобы в случае необходимости первой же и убежать, но от неожиданности не смогла даже сдвинуться с места. В свете дешёвенькой свечи стоял высокий полуголый мужчина, худой настолько, что трактирщика пришлось бы засунуть в гладильный пресс, для достижения подобного эффекта. Мужчина наклонился, и на бледной, почти синюшной коже спины проступили узлы мышц, пятна синяков и несколько застарелых шрамов. Рядом небрежно сброшенные валялись тёмные верхние одежды в подтёках отвергнутой каши. У Чаронит практически не оставалось сомнений относительно принадлежности данного субъекта. Чёрные одежды княжеских инквизиторских ищеек были хорошо знакомы любым жителям Словонищ ещё со времён Императорских репрессий. От ужаса девушке захотелось заскулить и сжаться в комочек. Травница же поудобнее перехватила обломок граблей и уверенно двинулась к подсобке, свято веря в то, что, справившись с вурдалаком, способна одолеть любого зверя. Она даже исподволь жаждала новых подвигов, приближающих её к боевым чародеям, и представляла себя первым целителем-нежитеборцем. Гонимая собственным тщеславным порывом, она не заметила изменений в состоянии подруги.
В миг представив, что их ждёт за нападение на княжеского инквизитора, Яританна рванула наперерез травнице и в смятении не нашла ничего лучше, чем треснуть начавшего распрямляться мужчину, зажатой в руках лопаской. Не желающая оставаться в стороне от веселья Алеандр от всей души ещё и наподдала в удачно оттопыренный зад. Тут же захлопнув дверь за падающим под стол телом, девушка ловко сунула между ручек оставшиеся без дела грабли и не слишком умело наложила простенькое закрывающее заклятье.
— Ну? Справедливость восторжествовала? — тряхнула нечёсаной головой Эл, от чего её светляк неповоротливо выскользнул из волос девушки и отлетел локтя на четыре.
— Э-э-э, — не сразу нашлась с ответом Яританна, продолжая пялиться на подсобку с закрытым инквизитором, — видимо?
День второй
Трактир спал. Мягко и лениво нежились в предрассветных сумерках захлопнутые ставни, рьяно удерживая густой полумрак в просторном общем зале. Лишь сверху, сквозь вентиляционную щель в коробе просачивались робкие светлые перья, линяющие в царящем сумраке и практически растворяющиеся, приближаясь к округлым макушкам обеденных столов. Казалось, и этот бледный свет должен с шипеньем испаряться, едва коснувшись серой, грязной поверхности заплёванного пола. Застоявшиеся с ночи помои распространяли сладковато-кислый душок, стелящийся практически туманной завесой. Отсутствие визуального отражения с лихвой восполнялось густотой запаха и неприятной, почти профессиональной тяжестью, чем-то напоминающей запечатанную пещеру, сочетающую в себе одновременно и затхлость и прохладу. Из отверстия на потолке изрядно тянуло холодом, но по какой-то неведомой причине ему не удавалось развеять скопившуюся духоту и вонь.