— Дамочка, — прозвучал над самым ухом грубоватый от явного пристрастия к папиросам женский голос.
Алеандр голос не вспомнила и открывать глаза не стала, поудобнее зарывшись в одеяло и отбрыкнувшись от его обладательницы ногой.
— Дамочка, вставайте, — в плечо что-то крепко впилось и так затрясло, что едва не оторвало несчастную руку от ключицы.
Травница извернулась и попыталась пнуть прицельнее, чтобы неурочный будильник замолчал наверняка, но ногу изловили в полёте и резко дёрнули в сторону, отчего кровать под девушкой резко исчезла, сменившись чем-то жёстким и влажным.
— Просыпайся, дурища, — уже не сдерживаясь на лишние расшаркивания, гаркнула тощая тётка, в стандартной форме управляющих ступой. — Приехали.
Девушка рассеянно потёрла затёкшую в неудобной позе шею и попыталась окончательно проснуться. Грязный, не чищенный, наверное, ещё со времён своего создания пол общественной ступы, уже начал давать о себе знать, проступая подозрительной влажностью сквозь ткань лёгких летних брюк. Эл мимо воли порадовалась, что во сне укрылась подолом старого-доброго ардака вместо одеяла и теперь могла прикрыть позорные следы тесного общения с полом на собственном заду. Травница вполголоса ругнулась и, держась за поясницу, перетянула многострадальное тело обратно на сидение и протяжно выдохнула. Прерванный на самом интересном месте сон всё ещё крепко держал свою пленницу, и, по ощущениям Валент, сейчас где-то поблизости единорог с огромным самострелом крался за её скальпом по наущению одноглазого дракона. Девушка ещё раз тряхнула головой, отгоняя навязчивое видение татуированного рога своего реликтового убийцы, и огляделась. Что-то в этом и без того не самом счастливом утре окончательно пошло не так.
— Танка, — охрипшим голосом позвала подругу травница. — Объясни мне, что это за радость…
Непонятный ком из одежды и сумок, в котором узнать живое существо можно было только по предварительной договорённости, заворочался и начал рассыпаться. Сперва вывалились две ноги в странной едва опознаваемой обуви, потом упала на пол одна из сумок и, словно на механической пружинке, появилась белёсая голова. Сонное, опухшее лицо с отпечатками всех складок и неровностей медленно повернулось к товарке, потом также медленно отвернулось в противоположную сторону:
— Ох, задери меня упырь…
Яританна мгновенно проснулась. Даже не так: глаза её распахнулись автоматически, тело встрепенулось, а сознание обрело пронзительную ясность: за бортом были не хорошо знакомые Корени и даже не привычная с детства ступница Смиргорода. Старая весьма потрёпанная и добитая почти до неприличного состояния ступа приютилась на обочине пригородной дороги, настолько изобилующей ямами и рытвинами, что больше напоминала аттракцион «Оторвись рессора». По сторонам от неё, боязливо сжавшись боками, вытянули свои кирпичные морды старые слегка покосившиеся домики. Старомодные одно-двухэтажные мастодонты с продолговатыми глазами-окнами флегматично следили за редкими пешеходами и, казалось, дремали, подобно утомлённым жизнью старикам. Некогда бревенчатых и стройных, их обложили ярким красным кирпичом и камнями, спаяв между собой сплошной стеной, что едва не свешивалась на проезжую часть, здорово притесняя пешеходов. За этим жилым забором не оставалось места ни старомодным фонарям, на тяжёлых литых ногах, ни милым провинциальным клумбам с пышными сорняками, ни ровным прямоугольникам бордюра, зато ничего не мешало располагаться горкам мусора и живописным помойным лужам. От этого улочка меньше всего напоминала старый город западных стран, приближаясь по атмосфере скорее к царской глубинке, бездарно отстроенной в середине прошлого века. На ней совершенно не ощущалось дыхания лета ни в проблесках лучей, ни в ароматах, ни в звуках. Жалкая плешка травы, умудрившаяся каким-то образом выжить на этой улочке, и та выглядела весьма задохленько.
Яританна потрясла головой, но картинка никуда не делась. Она попыталась незаметно ущипнуть за бедро себя, или лучше соседку, но напоролась на такой тяжёлый взгляд травницы, что моментально отдёрнула руку от чужой конечности.
— На выход! На выход, дамочки! — снова заорала неприятная женщина, забавно окая на манер клубных дам. — Не до обеда же из-за вас тут простаивать.
Алеандр ловко подскочила и ринулась к отделению с артефактом, откуда доносился недовольный голос женщины.
— Э-э-э, — замялась травница, пытаясь подобрать обращение, поскольку называть это создание девушкой язык не поворачивался, а за «женщину» на неё вполне могли обидеться. — А мы, собственно, где?
— В Кривске, — грубовато огрызнулась управляющая.
— В Кривске? — ошарашено и как-то потерянно прошептала Валент, хватаясь за сердце.
— В Кривске!?! — сзади радостно и лишь чуть-чуть удивлённо вскрикнула подоспевшая с вещами Танка.
— Но как же так… — не поддалась радостному настрою подруги травница. — Как мы сюда попали?
— На ступе…! — уже откровенно злилась женщина, от чего её худое лицо становилось ещё более непривлекательным.
— Триликий, это же Кривск… — продолжала повторять, как заведённая, духовник, поправляя на плечах шлейки рюкзака и застёгивая бесконечные маленькие пуговички на шарпане.
— Постойте-ка, как мы попали в Кривск, если ступа должна была лететь в сторону Кореней? — пытливо прищурилась Эл, словно подозревая управляющую ступы в целенаправленном захвате заложников и вывозе за пределы городских управных земель.
— А я почём знаю? — вскричала неприятная женщина, очень угрожающе выходя из-за своего рабочего места и продолжая так же нелепо окать. — Дуры потому что! Расписание смотреть нужно! Ща все пригородные на дальние маршруты перебросили, чтоб разгрузиться из-за закрытой телепортации. Куда вы, курицы, заехали не моя проблема!
— Как же здорово всё совпало… — расплылась в улыбке Чаронит, притом было не понятно, чего в этой улыбке больше привычной лёгкой придури, приближающегося бздика или плотоядного оскала.
— А когда обратный рейс? — из-за хрупкой, почти эфемерной надежды голос травницы, казалось, трепетал.
— А я почём знаю?
— Но ведь… — растерянно начала Эл.
Подбирающееся слезливо-просительное настроение бездарно порушила духовник, властно схватив компаньонку под руку и вытолкав из ступы. Травница попыталась возмущаться, но Танка уже волокла её вниз по улице.
— Пошли, пока ещё полную стоимость билета возвращать не заставили, — настроение Чаронит было настолько приподнятым, что мимо воли расположение духа травницы устремилось к нулю.
Их эмоциональное состояние вообще довольно редко совпадало, что не могло не радовать окружающих. Ведь, если неминуемое случалось, компактная катастрофа локального уровня становилась неотвратимой.
— Всё, Эл, взбодрись! — Яританна, казалось, не замечала хмурого взгляда травницы и едва не пританцовывала от удовольствия. — Это же когда нам ещё выпадет такая возможность! В последний раз я была в Кривске, когда ещё училась в приходской школе и нас вывозили на экскурсию.
Пара подмастерьев неторопливо двинулась прочь из этого унылого тупика вниз по разбитой весьма запущенной улочке к шумному, несмотря на будний день центру города.
— Вот уж не думала, что ратишанские детки учатся в приходских школах, — не скрывая скептицызма, хмыкнула травница.
Духовник в ответ оскорблено поджала губы, но энтузиазма не утратила:
— Вот такой я уникум. Из той поездки я мало что помню, потому что меня в ступе укачало. Как здорово посетить снова Кривск! И, обратила внимание, насколько получилось символично? Приближение Кометы, знаменующей падение древнего княжества и посещение Кривска! Кривск ведь один из древнейших городов не только в нашем княжестве, но на всём пространстве этого равнинного плато…
— Ой, кто бы мог подумать, — ворчливо передёрнула плечами Эл.
— Не бухти — кожа испортится. Так вот, Кривс сам по себе городок не ахти, я бы сказала, вообще отсталый, поскольку образовывался вокруг в княжеского замка, а с его разграблением после захвата Царством, так и вовсе захирел. Заметь, кстати, герб Кривска сохранился прежним: на нём алая звезда с перевёрнутой луной на чёрном фоне. Немного изменены геральдические знаки, но я, прям, горжусь такой устойчивостью. Скажи, ты ощущаешь, глубину исторического духа?