– Очень приятно, – Дронго пожал руку молодому человеку.
– Мне тоже, – улыбнулся Салим. – Я много про вас читал в Интернете.
– Там не всегда бывает все правильно, – поморщился Дронго, – очень много неточной информации, очень много разного рода сплетен и слухов, масса небылиц и совсем немного правды.
– Добрый вечер, господин Дронго, – подошла к ним Зема, протягивая руку. – Наши гости, кажется, уже прилетели. Сейчас они должны выйти. А это господин Раймонд Слейтер из английского посольства.
Дипломат подошел к ним, церемонно поклонился. Ему было лет тридцать пять. На его лице не отражались никакие эмоции. Было понятно, что он приехал сюда всего лишь исполнить свою служебную обязанность. Если он и был представителем спецслужб, то очень искусно это скрывал.
– У вас много гостей? – уточнил Дронго.
– Да, – вздохнула Зема. Ей было приятно быть в центре внимания на таком крупном международном форуме. – И все подтвердили свое участие. Я сегодня уже дважды приезжала в аэропорт. Днем приехала большая российская делегация.
– Все прилетели?
– Почти все. Только режиссер Зиновий Ройзман не смог. Он занят монтажом своего фильма. Звонил, извинялся. Очень жалеет, что не может прилететь, у него здесь много друзей. Зато прилетел Александр Нахимсон. Вы его должны знать. Он часто работает с Гусманом.
– Очень хорошо знаю. Он так похож на Эйзенштейна, что я иногда думаю, что он его незаконнорожденный сын.
Они улыбнулись друг другу.
– Они будут жить в отеле «Европа»? – поинтересовался Дронго.
– Да. Мы выбирали номер вместе с англичанами, – показала в сторону Слейтера Зема. – Девятьсот шестой, так называемый королевский номер. Он состоит из четырех комнат, которые можно разделить на два номера по две комнаты. Два смежных номера с общей дверью. В одной половине будет жить сам Мовсани, а в другой – его сопровождающий мистер Хитченс. Все решили, что так будет правильно. И мы еще посадим нашего сотрудника в коридоре. Хотя скажу вам по секрету, что, по-моему, наши опасения оказались не напрасными. К нам звонили из Министерства национальной безопасности. По-моему, они тоже очень встревожены. Но вы не беспокойтесь, мы все равно оплатим вам билеты.
– Я не сплю уже две ночи, опасаясь, что не заплатите, – улыбнулся Дронго. – Значит, приезд Мовсани вызвал такой ажиотаж.
– И не говорите, – вздохнула Зема, – он стал настоящей звездой. Так было, когда приезжал Пьер Ришар из Франции. Ой, кажется, они уже приехали.
В этот момент открылась дверь. С другой стороны подъехал автобус, привозивший пассажиров. Из него вышла дежурная, за ней двое мужчин. Один был среднего роста, в клетчатой кепке, темной куртке. У него была мешковатая фигура, рыхлое лицо в оспинках, большие уши, вытянутый нос, немного выпученные глаза. Он снял кепку, приглаживая редкие волосы коричневого цвета. Он наверняка использовал для окраски волос хну. Следом за ним в зал вошел мужчина лет сорока пяти. Он был выше своего спутника на целую голову. Одетый в темный плащ, худощавый, подтянутый, ладно скроенный. Лицо было немного удлиненное, светлые глаза, седые волосы. Взгляд настороженный, но спокойный.
Они вошли в зал. Первой к гостям подскочила Зема, приветствуя их на английском языке. За ней потянулись Вагиф Бабаев и Салим Садых. Дронго стоял немного в стороне. Сотрудник английского посольства пожал руки обоим прибывшим и что-то сказал Хитченсу. Тот кивнул. К ним подошел офицер таможни, и сотрудник посольства предъявил ему сертификат на оружие. Очевидно, это было согласованное разрешение на приезд Хитченса с оружием. Таможенник кивнул, унося куда-то документы. Только тогда Зема вспомнила о Дронго.
– А это наш эксперт по безопасности, – показала она в его сторону, – господин Дронго.
Было заметно, что Хитченс слышал это имя. Но он внешне не подал виду. Хотя с явным любопытством оглянулся. Затем подошел первым и пожал руку Дронго. За ним подошел Мовсани.
– Добро пожаловать в Баку, – сказал по-фарсидски Дронго.
– Спасибо, – обрадовался Мовсани. – Я так давно не слышал родную речь. А здесь все говорят по-фарсидски. И я хорошо знаю азербайджанский, ведь я вырос в Ардебиле, а там почти все говорили по-азербайджански.
– Значит, вы можете считать себя на родине, – улыбнулся Дронго, – если вы родились в Южном Азербайджане.
– Я поэтому так рвался в Баку, – живо закивал Мовсани.
– Мы должны ехать, – напомнил Слейтер.
Все заторопились к машинам. Дронго обратил внимание, как держался Хитченс. Он передал свою сумку носильщику левой рукой, чтобы правая была свободна. Даже когда он здоровался с другими людьми, он все равно не упускал из виду своего подопечного. Они выходили из зала в таком порядке. Первыми шли Бабаев и Салим Садых. За ними Мовсани и Хитченс. Замыкали группу Слейтер и Зема. Но едва первая пара вышла на улицу, как к ним бросились корреспонденты телевизионных каналов. Слейтер повел себя решительно. Он встал перед Мовсани, разводя корреспондентов в разные стороны. Вагиф Бабаев и Салим Садых помогали ему отгонять наиболее назойливых. Но избежать интервью все равно не удалось. Мовсани улыбался. Ему было приятно, что его встречает так много корреспондентов.
– Вы не боитесь покушения? – крикнул первый из них.
– Не боюсь, – ответил режиссер, – я не сделал ничего плохого.
– Вы впервые в Баку?
– Да. Но я родился в Ардебиле, в Южном Азербайджане. И всегда мечтал к вам приехать.
– Вы будете представлять новый фильм?
– Нет. Я приехал в качестве почетного гостя.
– Вы знаете, что на фестиваль приехала большая группа из Ирана? Как вы к этому относитесь?
– Очень хорошо. Надеюсь увидеться со своими бывшими соотечественниками.
– Вы знаете, какую сумму предложили за вашу голову?
– Моя голова стоит гораздо дороже, – сказал режиссер под смех корреспондентов.
– Вы не считаете, что вам грозит опасность? – снова спросил кто-то.
– Спасибо за ваши вопросы, – сказал Слейтер, понимавший азербайджанский язык. – Мистер Мовсани только что прилетел и должен отдохнуть. Извините... – он прошел первым.
Хитченс пропустил Мовсани вперед, настороженно глядя по сторонам. И именно в этот момент раздался громкий сигнал, словно кто-то нарочно ждал окончания этой импровизированной пресс-конференции. Хитченс правой рукой отодвинул своего подопечного, всматриваясь во вторую линию автомобилей, стоявших на параллельном переезде. Но все было спокойно. Корреспонденты повернули свои камеры в другую сторону. Хитченс опустил правую руку, которую он держал наготове. Было понятно, что оружие он носит в специальной кобуре под левой рукой, чтобы его удобнее было доставать.
– Подождите, – попросил Хитченс и, обращаясь к Слейтеру, уточнил: – Где ваша машина? Мы поедем в посольском автомобиле?
– Наша с красными номерами, – показал Слейтер на темный внедорожник «Ленд Ровер».
Хитченс еще раз осмотрелся и, прижимаясь к Мовсани, прошел к машине. Бабаев недовольно пожал плечами.
– Этот англичанин слишком осторожничает. Если он будет так дергаться из-за каждого звукового сигнала, то уедет из нашего города законченным неврастеником.
– Он его телохранитель, – напомнил Салим, – поэтому так переживает.
– У нас не стреляют на улицах города и тем более в таких местах, – недовольно заметил Бабаев. – Пусть хотя бы помнит об этом. Посмотри, что он делает. Кажется, он хочет уехать в посольской машине. Зема, почему вы молчите? Это нарушение нашего протокола.
– Я не могу с ними спорить, – возразила Зема.
Дронго внимательно наблюдал за всем происходящим. Ему понравился этот немногословный англичанин. Хитченс был явно не дилетантом, на него можно было положиться. Нормальная реакция, выдержанный человек, не склонен к необдуманным действиям, умеет просчитывать варианты, действует по обстановке, одним словом, чувствуется профессиональная подготовка.