Лес зашумел кронами, словно соглашаясь.
— Заговор? — повёл бровью шаоцин.
— Моё чутьё показывает, что да, — шепнула девушка.
— Ты соглашаешься со всем, что я говорю! — повёл бровью шаоцин. — Вот это подозрительноЁ
— Вам не нравится? Смотрите, я могу просто вас снова поколотить, — пожала плечами девушка.
— Я всё же откажусь!
Юн Лю Ян подсунул Юй Фэну уже готовую перепёлку и сыщик отвлёкся. Чжэн Юн раздал ужин остальным. Ши Яньцзы по-прежнему не лез кусок в горло, но ей нужны были силы, чтобы найти Лю Жэня. Она вцепилась в горячую тушку так свирепо, словно от неё зависела жизнь бади.
— Разве вихрь вокруг склепа вас не смутил? — спросила Ши Яньцзы с набитым ртом.
— Я мало что знаю о цзянху и этих фокусах, но мои глаза меня не обманывают: что-то в этом есть! — вынужден был признать сыщик.
— Первая здравая мысль за последнюю стражу! — не удержалась Ши Яньцзы. — Это практика называется Пески Времени. И она свойственна только Богам Смерти.
Чжэн Юн многозначительно вздохнул: этих двоих от спора не мог отвлечь даже ужин.
— Так что всё-таки произошло внизу? — поинтересовался лекарь.
Бянь Ху в красках рассказал ему всё, приседая и пританцовывая.
— Что общего может быть у главаря разбойника и торговца Нин Вана? — спросил Цзя Син.
— Такое ощущение, что кто-то хочет кого-то подставить… — задумалась Ши Яньцзы.
Сыщик коротко кивнул. Внезапно трава позади Е Хэя зашелестела, словно там кто-то крался… Юноша побледнел и сел поближе к Юн Лю Яну.
— И что, в конце концов, это мутный заклинатель тут забыл? — спросил Бянь Ху.
Цепной пёс поманил писаря и, поймав его непонимающий взгляд, уточнил:
— Мне нужна твоя бумага и тушь.
Писарь порылся в сумке и достал письменные принадлежности. Сыщик по памяти набросал то, что увидел в записях сумасшедшего заклинателя и отдал бумагу писарю со словами:
— Пинжи Вэнь, можешь прочитать это?
— Нужно провести… Много времени в архиве. Возможно. Получится. Но я не обещаю, — ответил Вэнь Сянь, открывая в сумку.
Внезапно он застыл и посмотрел пустым взглядом перед собой. Бянь Ху молча помог ему убрать бумагу в сумку.
— Сянь-гэ, расскажи нам о почерке нюй-шу, — попросил Е Хэй.
— Его придумали женщины. Уезд Цзянъюн, в Хунани. Преимущественно использовали неграмотные крестьянки. У мужчин Тан. Больше шансов получить образование. Вместо квадратных очертаний иероглифов Тан. В Цзянъюне использовались ромбовидные формы. Из точек. Горизонтальных. Вертикальных. Дугообразных штрихов. Писали справа налево и сверху вниз. Удлиненное. Тонкое. Написание иероглифа называли… «Длинноногими комарами». Или «муравьиные иероглифы». Это всё, что я знаю.
— Но этот человек был мужчиной… — сказал Бянь Ху и предположил: — возможно мать его научила?
— Тогда это было бы нарушение традиций, — произнёс сыщик. — Особенно такой уникальной вещи как почерк. Так поступают крайне редко.
— И то верно! — воскликнул Бянь Ху.
— Вероятнее всего… — добавил Вэнь Сянь. — Он сам этому обучился.
— Но с какой целью? — спросил Е Хэй.
Все замолчали, хотя вероятно, подумали о одном: подстава.
— Значит, в Юнчжоу не поедем? — спросил Юн Лю Ян.
— Смысла больше нет, — отозвался сыщик. — Нам надо добраться до столицы и попробовать расшифровать то, что здесь написано.
Позади снова послышался шелест травы. Бянь Ху не выдержал и нырнул в кусты. Вернулся со шкатулкой в руках, целиком сделанной искусным мастером из нефрита: крышка так плотно прилегала к обвязке, что туда нельзя было просунуть иголку. На девушка заметила характерный иероглиф: Поглощение. Обычно в такие шкатулки запечатывали призраков, энергию или проклятья.
Кони, стоящие на привязи неподалёку, беспокойно задёргали головами и зафыркали.
Бянь Ху повертел шкатулку в руках.
— Стой! Не открывай! — запоздало крикнула Ши Яньцзы.
Но было уже поздно. Из шкатулки вырвался дым. Он мигом окутал деревню Сишуйпо. Люди, едва вдохнув его, падали навзничь. Первым рухнул Бянь Ху, за ним обмяк Е Хэй, упав на уже бесчувственного Вэнь Сяня, который в свою очередь, лежал на лекаре Цзя, потерявший сознание перед писарем. Потом был Цепной пёс: он уронил голову на грудь и завалился набок. Последним начал заваливаться Юн Лю Ян: Ши Яньцзы едва успела толкнуть его в грудь, чтобы мужчина не упал прямо в пылающий костёр.
Но сама девушка сознание не потеряла. Она с ужасом наблюдала, как дыма становится всё больше и больше, как он начинает обретать очертания… Ветер лепил из него фигуры девушек.
Одна. Вторая. Шестая. Тринадцатая… Сотая.
Это были тени, сущность людей: сгусток энергии, ещё не распавшийся на призраков по и духа шэнь. Заточённые здесь искусным заклинателем, полные тёмной ци и ярости… Они могли сделать сейчас всё, что угодно!
Но самое страшное было осознавать, что недозаклинательница ничем не может помочь сейчас…
Ветер нарисовал теням губы и глаза. Одна из девушек шагнула к Ши Яньцзы и протянула руку. Зазвенел браслет. Страж схватилась за меч, судорожно вспоминая способы хотя бы напугать нечисть, не прибегая к талисманам.
Один такой способ был.
— Не бойся! — сказала вдруг одна девица, смотря перед собой невидящими глазами. — Не ты моя цель.
— А кто? — сдвинула брови Ши Яньцзы.
— Тот, кто зовёт себя Хозяином. Это он и его люди убили нас!
— У этих людей были ящерицы на шеях?
Все девушки одновременно кивнули.
— Значит, вы те цзинюй из Весеннего дома в Лояне?
— Да!
— Как вы умерли?
— Они пришли под видом гостей. Подменили что-то в курильницах. Мои сёстры быстро уснули. Я умерла последней. Поэтому я слышала их слова: «Хозяин будет доволен. Её вторая сила обрублена. Осталось последняя: её любовник». Потом пришли следователи из Далисы и господин Чэн. Я успела ему шепнуть только про ящериц… И умерла.
«Вторая сила? Обрублена? Так же был… Уничтожен клан Инь Чжэнь?», — подумала Ши Яньцзы.
— Ши-гуньян… — простонала девушка. — Мы грешны… Мы крали ян у наших гостей и запечатывали энергию в такие же нефритовые шкатулки! Потом хозяйка забирала их!
Девушка повела бровью: такая техника была ей знакома. Поговаривали, что её придумали первые учителя Инь Чжэнь, извратив технику из легендарных цзюаней Тысячи Снов.
— Подожди, — дошло, наконец, до Ши Яньцзы. — Откуда ты знаешь моё имя?
— Я помню вас! Я видела вас в доме Ши-сяньшэня! Он был близок с нашей хозяйкой…
Ши Яньцзы судорожно пыталась вспомнить, когда это цзинюй могла видеть её… Одна ситуация всплыла в памяти: во время длительного визита матери к императрице, в их дом приходила нарядная женщина в окружении таких же нарядных девиц, от которых пахло лотосами. Ши Яньцзы видела её всего лишь мельком и значения не придала: из всех родственников девушку волновала только тётя.
— Как звали вашу хозяйку? — спросила Ши Яньцзы.
— Мин-фужэнь.
Фамилия показалась смутно знакомой…
— Что было потом?
— Мы все стояли над могилой, куда свалили наши тела как ненужный хлам… — цзинюй стыдливо закрыла лицо руками. — У нас нет даже таблички!
Девушка замолчала. Ветер развевал роскошные одежды, сотканные из дымного шёлка.
— Прошу, продолжай! — Ши Яньцзы убрала пальцы с рукояти меча и постаралась расслабиться.
— Кто-то подошёл сзади и раскрыл шкатулку. Мы были запечатаны в один миг.
«Этот заклинатель давно совершенствует свои силы. Кто же это?».
— Вы видели его лицо?
— Нет. Он выбросил шкатулку в Лохэ, где нас и нашёл рассказчик. Мы знали его: он часто ставил палатку возле нашего Весеннего Дома, рассказывал интересные истории. Был нашей единственной отдушиной. А потом… И нас он предал.
— Как?
— Этот рассказчик оказался владельцем лавки древностей! Мы пытались выбраться, стучали по шкатулке. А он взял и отнёс её в это место, чтобы его тёмная ци поглотила нас.
— Что это за дым? — спросила Ши Яньцзы.— И почему он на меня не действует?