Выбрать главу

Но это всё равно привело к тому, что мой боевой раб, ставший ремесленником, оказался:

Ланбан (35 лет, мужчина, кукла).

Полукровка нескольких удильщицы и потомка аметистовоглазых.

Таланты: тело — элита, магия — 3 класс, бала — отсутствует.

Текущее развитие: тело — рыцарь 3 ранга, магия — Вторая Ступень, бала — мастер узлов первого ранга.

Я немного удивился, но позже оказалось, что тем, кто близок к прорыву Лай Лаура выдавала различные дешёвые ЖУ, которые были у них при выходе из Академии или были собраны при охоте.

Удивительно, но с мастерами узлов экспедиции приносили изредка ЖУ. Так что очень хорошо, что я организовал исход части своих людей на холм.

Я пока не проводил особо подробных измерений для статистки, эти данные я получу после того, как копии войдут в мою память. Но точно могу сказать: Вторых Ступеней стало много.

Конечно, Ланбан — не показатель. Он вообще перестал быть боевиком, но смог добиться поразительных результатов. Подтвердив, что не только бои и обучение дают толчки к прогрессу развития.

Равно существует вариант, что у него есть, но не проявилась, какая-то расовая или мутационная особенность. Удильщики-мужчины отличаются тем, что у них всегда большие семьи.

Хе, вот это я отвлёкся. Собственно, пока я осматривал Дворец Фестиваля, меня смутило наличие среди разноцветных скульптур женских тел, две с незнакомыми лицами.

Я отдал приказ, чтобы несколько моих свежесозданных полноценных копий, сделали на внутренней части верхних этажей несколько зон.

На первой были скульптуры моих дочек.

В небольшой части стояло изваяние Святополка.

Затем была большая часть с Адамом, Карповыми, Пантеоном, техником-Петром, моей командой разработки чипа и многими-многими другими.

Конечно, их одежда была стилизована под этот мир.

А вот дальше шёл зал с матерями моих детей из прошлого мира. А дальше я планировал наполнить ещё два огромных зала.

Но кроме Аллы, Рисы, Кристины, Киры, Лизы, трёх копий Фестиваль (Евы, Саши и Жени), Насти и Ольги, тут почему-то было ещё две скульптуры.

Концепция моего замысла была такой, что копии Евы были чёрными, как и Ольга, что символизировало то, что они мои женщины, но при этом не совсем.

Только вот фигуры есть, а вот одежду под эти замыслы в этот зал ещё не сшили.

— Я, конечно, всё понимаю. Но в этом зале вас обеих быть не может. Интересно как сюда смогли проникнуть две молоденькие удильщицы? Кто вы? — обратился я к двум лишним фигурам без одежды. Чип всё знал, но я пока не смотрел на его сводку.

Неожиданно обе девчушки стали невидимыми и попробовали сбежать.

Я им не мешал. С моим уровнем расовая способность удильщиков была профанацией. А отправить тени следить за голыми дурочками было проще, чем контролировать волну балы или другие способы обездвиживания.

* * *

— А я говорила, что надо сразу становиться невидимыми и бежать!

— Но ты же сама не смогла. Я бы одна убежала, а ты осталась бы с этим странным чуваком?

— Это детали. Главное, что идея верная. Он даже не заметил, куда мы пропали!

— Что-то я не верю. Когда мы уходили, то его взгляд нас провожал.

— Да тебе показалось. Мама сказала, что наша способность удивительна и исключительна!

— А я хотела бы, чтобы он меня поймал. Он симпатичный.

— Но за нарушением последует наказание!

— Да? Но ты же идеолог пойти и разведать, что тут построено. Так что меня не наказали бы строго.

— Тогда пошли сдаваться? Тем более надо вернуть одежду.

— Да, надо.

— Хотелось бы узнать, почему мама сходит с ума по отцу, а не стала одной из таких, как Львица…

— Ты что, дура? Он тогда совсем мелкий был. Ты бы ещё бабке-Гюрзе такое предложила.

— Но тётя Тиладовая ещё старше.

— Всё, заткнись, мама влюбилась, а первый постулат этого типа: любовь ценна и драгоценна, а предательство и глупость наказуемы. Какой смысл был бы ждать этого чувака двадцать лет? Она же не Люса.

— Да, не хотела бы такого. Она стрёмная.

— Не то слово. Она странная, пусть и красивая.

— Да, нам, удильщицам, нельзя долго оставаться одним, а то станем такими как Люса. Брр.

— Полный дом фигурок в виде мальчика-хозяина.

— И помнишь, как она к той тётке, Лауре, кажется, подскочила.

— Ага, по портрету обновляла коллекцию. А дома у неё этот листок висит. Не удивлюсь, если она ему молится.

— Знаешь, а я почему-то уже не чувствую того отвращения, что раньше…

— Забей, становимся невидимыми и бежим за одеждой.