Оставив кордон позади, боковым зрением он заметил спешащую к нему молодящуюся даму неопределенного возраста, музыкального редактора «Клуба кинопутешественников» – Надю Андрееву.
– Здорово, Надюха!
– Привет, классик…
Дама взяла Сергея под ручку и, встав на цыпочки и подтянувшись до уровня его уха, прощебетала:
– Есть гениальный проект! Срочно нужен автор! – Затем, немного подумав, добавила: – Слушай, Флюсов, когда я тебя встречаю, ты возбуждаешь меня в последнее время с каждым разом все сильнее и сильнее… Возбуждаешь даже больше, чем железнодорожный билет.
– Это что еще за пошлость? Где ты набралась подобной гадости? Вот, стоит тебя только ненадолго оставить без должного контроля…
– Есть такое выражение. Я думаю, упоминание билета в качестве искусственного возбудителя идет от предвкушения будущих путешествий и приключений.
– В том числе – амурных?
– В том числе… – задумчиво сказала Надя и погрустнела. – А, плевать. Так, слушай сюда…
Она достала из полиэтиленового пакета несколько страниц машинописного текста и начала объяснять:
– Проект – просто блеск! Моя интуиция мне подсказывает…
Флюсов невольно перебил:
– Интуиция женщины тем безошибочнее, чем прозрачнее намерения мужчины.
Надежда вскинула на Сергея свои густо накрашенные глаза и, не давая себе расслабиться, твердо сказала:
– Я не о том. Пожалуйста, не перебивай, я уложусь в три минуты. – Она ткнула пальцем куда-то в середину первой страницы и начала читать: – Телесериал «Телекомпания Стаканкино» – это истории из жизни современного телевидения, объединенные главными героями, переходящими из серии в серию. Это наиболее характерные комические и узнаваемые персонажи: популярные Ведущий и Ведущая, Режиссер, Оператор, Спонсор, Главный Редактор, Корреспондент и т. д. и т. п., а также безумные телевизионные фанаты. В сюжетах участвуют также работники Телецентра, пожарные, милиция, буфетчицы, уборщицы и другие. Действие происходит в основном в помещениях Телецентра: в студиях, аппаратных, гримерных, барах, курилках, костюмерных, а также на натуре – на улицах, в магазинах, ресторанах, офисах, то есть там, где это продиктовано профессиональными обязанностями и личной жизнью героев. Каждый из них имеет свой ярко выраженный комедийный имидж. Ведущий – напыщенный и глуповатый самовлюбленный красавчик. Ведущая – сексапильная дурочка, о которой ходят разные слухи. Режиссер – непризнанный гений, вечно пытающийся создать шедевр. Оператор – непросыхающий алкоголик.
– Наш парень, – не выдержав, пояснил Сергей. – Надь, я, вообще-то, тороплюсь. Честно говоря, «режьте меня на куски», мне уже все нравится… Тем более, если сама госпожа Андреева участвует в проекте – вопросов нет никаких, кроме одного – размера гонорара. Давай так: к субботе ты со своими подельниками решаешь финансовый аспект, и если его решение меня устроит – я полностью ваш. А теперь извини… – Резво взяв с места и, послав Надежде воздушный поцелуй, Флюсов стремительно помчался по коридору.
– Серега, привет! – услышал он безумный вопль, нажимая никелированную кнопку лифта. Пришлось обернуться.
– Салют! – Режиссер канала «Добрый вечер, Москва!» Вова Костров, широко расставив руки, семенил кривоватыми ножками, обутыми в незатейливые кроссовки, в его сторону.
Тем временем из лифта горделивой походкой вышел и важно осмотрелся по сторонам писатель – сатирик Сергей Львович Мондратьев и, увидев в разношерстной толпе Флюсова, также направился к нему.
– Да что ж, блин, за день сегодня такой! Нет никакой возможности спокойно работать! – Сергей Сергеевич с досадой плюнул на до блеска вымытый, сияющий пол и тут же от осознания непристойности своего поступка расстроился еще больше.
– Здорово, мужики…
Мондратьев состроил жуткую гримасу, делающую, по его мнению, выражение собственного лица крайне загадочным, и загундосил:
– Сейчас я расскажу тебе последнюю феньку – как меня вызывали позавчера в налоговую инспекцию…
– Сделай милость.
– Я пришел к ним и сразу перешел к делу. «Денег, – говорю, – у меня все равно нет, только зря время потеряете. А все потому, что доходов не имею. Живу в долг, будучи известным писателем. Двенадцатый год пишу роман. Как допишу – издам. Когда издам – может быть, заплатят гонорар. С гонорара раздам долги и заплачу налоги. Кстати, – поясняю, – роман-то про вас, в том смысле, что про налоговую, а главный герой – инспектор Фомин Александр Геннадьевич…» – Он как заорет: «Кто?!» Я говорю: «Кто слышали – Фомин Александр Геннадьевич». Он аж подпрыгнул: «Что, – говорит, – других фамилий нету больше? Окромя моей?» Я так удивился, говорю: «Да быть такого не может! Надо же, какое совпадение. А впрочем, вы на него совсем не похожи. Мой-то – взяточник и аферист». Фомин аж со стула чуть не свалился. «Тираж какой?» – спрашивает. Я говорю: «Для начала тысяч 30–35, а там посмотрим. Роман-то неплохой получается. Только вот главного героя жалко. И жена ему изменяет…» Смотрю, Александр Геннадьевич пятнами пошел. «С кем – сказать можете?» – спрашивает. Я говорю: «До этого места еще не дописал. Через месячишко». «Как выглядит, – перебивает он меня, – жена вашего героя, лет сколько?» А я ему: «Темненькая такая. С укладочкой. Возраст… лет под сорок. – А потом добавляю: У моего главного героя тесть – бывший полицай, теща». И вдруг он мне: «Достаточно, идите. Все у вас в порядке. Скажите, а нельзя главного героя переименовать?» Я говорю: «Почему нельзя? Можно. Вот только…» Он снова перебивает: «С изданием поможем. Подтянем лояльные коммерческие структуры». «Понял, – говорю, – а как у вашего начальника-то фамилия, заодно с именем и отчеством?» Он вскочил, улыбается, точно в глаза смотрит: «Петров… Петров Игорь Викторович!» – «Хорошее, – говорю, – сочетание для главного героя». Ну, чего… Пожали мы друг другу руки, и пошел я спокойно домой.