Ему такая жизнь начинала надоедать, и Литвинов, похоже, понимал это. То, что Василий подсказал Архипову, наклюнулось как-то само собой. Когда что-то кажется слишком сложным, значит оно очень просто. Архипов воспринял его совет без энтузиазма и Василий понимал его. Он свернул на Ленинский проспект.
Стаи машин большими порциями жужжа и рыща проносились в обе стороны. Возле ресторана "Атлантика" инспектор Гаи, распухший от одежды, зорко всматривался в поток рентгеновским взглядом, и том месте все водители понижали скорость до черепашьей, старательно отводя глаза от человека с жезлом. Он, видимо, принимал это как должное и стоя почти посередине дороги не обращал внимание ни на троллейбусы, идущие прямо на него, ни на резко увеличивающиеся обороты двигателей позади его. Так сказать, контрольно-пропускная полоса.
Обогнув ресторан, Василий зашел в магазин электроники полюбоваться японским чудом. Чуда особенно не наблюдалось, но микроволновки, пылесосы и видики покупали довольно бойко. Он постоял возле витрины с фотоаппаратами, любуясь, в основном, ценами, которые доходили до двух миллионов за экземпляр. Может быть даже они того и стоили. Потолкавшись еще немного, он вышел, глубоко вдыхая холодный воздух.
С неба посыпался мелкий снег, похожий на крупу. Дороги моментально намокли и шум машин сделался невыносимым.
Еще раз бесполезно позвонив в управление, Василий направился в общежитие.
Он решил не огибать Северный вокзал, а спуститься и пройтись по путям, тем самым сокращая путь вдвое.
Уже почти в самом конце, у автостоянки, его окликнул запыхавшийся голос, что-то спрашивая.
Василий повернулся и успел заметить приближающуюся к его голове бейсбольную биту. Рефлекторно отворачивая лицо, он почувствовал, как разлетается его затылок на тысячу маленьких твердых осколков. В мозгу прокатилась яркая волна колючей боли и он отключился, увидев только биту и больше ничего. Пластиковую черную биту, которые продаются в "Спорттоварах" за сто семьдесят пять тысяч рублей.
Глава 19.
Архипов вошел в кабинет шефа в шесть вечера. Уже стемнело, но снег, зарядивший днем, только усилился, постепенно одевая город в белые одежды. Почти все работники уже разошлись по домам, остались дежурные и оперативники. В здании свирепствовала тишина.
- К вам Батурин не заходил? - спросил он Литвинова, застывшего над стаканом воды.
- Нет, не видел.
- Странно, но я тоже. Он сегодня должен был пойти в страховую компанию.
- А потом?
- После сюда. Но меня некоторое время не было. Ездил на птицефабрику. - Архипов посмотрел на мокрое пальто и стряхнул остатки тающего снега.
- Меня тоже не было. Он скорее всего в общежитие пошел. Чем ему еще заниматься? - Литвинов наконец то допил воду.
- В том то и дело, что нет. Я звонил. Он даже не приходил.
- А сколько времени?
- Уже почти шесть. - Архипов беспокойно закурил.
- Придет, - сказал Литвинов. - Какие его годы? - Он подмигнул капитану.
- С утра я кое-что нашел, - Архипов достал из папки листок. - Позвонил в Госстахнадзор и аккуратно выяснил, что эта компания существует месяцев восемь. Хотя она и является страховой, своим капиталом не обладает и заключила договор с одним крупным английским страховым обществом, а те перестраховывают все договора. Короче, действуют, как посредники. Как им это удалось - неясно, об этом мечтает большинство подобных компаний, но выйти на серьезных перестраховщиков очень трудно. Окольными путями эта фирма связана с самим ЛЛОЙДОМ. Так что, скорее всего в их отношениях мы ошибались. Это слишком серьезная компания. Директор - Карташов. Но его сейчас нет, он в Германии.
- Это который историк? Не тот случайно? - поинтересовался Литвинов.
- Точно. А вы его знаете?
- Как свои пять пальцев. Он вне подозрений. Умный, но честный человек, таких сейчас мало. Теперь у меня не осталось сомнений, что мы обознались.
Архипов внимательно посмотрел на шефа.
- Вам конечно, виднее, но не мешает с ним переговорить.
- Конечно, съезди поговори, исключительно интересный человек.
- А Батурин? - с тревогой спросил Архипов.
- Явится твой Батурин. Свободу получил, кто ж откажется погулять? Так что не забивай себе и мне голову чепухой. - Литвинов словно очнувшись, махнул рукой. - Подключай Василия и продолжайте заниматься старой версией. Там хоть что-то было не воздушное.
Глава 20.
Голова звенела многотонным медным колоколом, отдавая в виски и затылок оглушающими ударами. Глаза нестерпимо болели, пронзаемые яркими раскаленными иглами, доходящими до самого мозга. Где-то в районе левой щеки и уха саднило с такой силой, будто и щеку и ухо срезали не очень острым лезвием. Индейцы, например.
Мысли превратились в недоваренную манную кашу - они сбились в одну большую твердую кучу, которая никак не хочет вариться.
Кто-то раскладывает рассыпчатые комочки по маленьким зелененьким тарелочкам. А вот и огонек прибавился! Скоро вся кашка сварится. Ну же, детки, налетай!
Э! Мои старые знакомые! Наташенька и Танечка! А почему это у вас вместо носиков такие смешные хоботки? Не знаете? А я знаю! Это чтобы легче кушать было, давайте, налетайте!
Пучеглазый навис над ним всей своей противно рожей, только вместо двух, с его лица взирал, но какой! огромный и белый как снег глаз, из которого, извиваясь, сбегали покрытые красными коврами лестницы.
На самой вершине центральной лестницы толпились люди к форме и смотрели на необъятный экран в глубине глаза. Люди кричали, прыгали и хлопали в ладоши. Показывали бейсбол.
Со всех сторон все громче и громче доносилось смачное чавканье, перемежающееся с игра на пианино.
Огромный выбивающий на экране, весь голый, но в квадратном шлеме, и в маске, закрывающей лицо, застыл в изготовке. Затем медленно бита начала перемещаться по плавной траектории снизу вверх. Зал притих в ожидании.
Он даже разглядел желтое название фирмы-изготовителя на черном корпусе биты. Игрок почти попал. Только вместо мяча летела его голова с искаженным от ужаса ртом.
Василий дернулся и разлепил глаза. Его мутило и очень хотелось пить, губы пересохли и покрылись трещинками. У самого горла стоял сладкий привкус тошноты, умиротворенно урчащей в желудке.
Голова лежала на чем-то шершавом и твердом. Под боком находился большой выступ, причиняя тупую боль. Ровно гудел мотор.
Василий пошевелил руками, обнаружив что они не связаны. Простору оказалось не очень то много. Сверху - железная холодная крышка, под ним - запасное колесо, куча тряпок, какие-то, железки. Воняло маслом и бензином. Одна из самых вонючих тряпок была заботливо обернута вокруг его лица и головы. Наверное, чтобы помягче казалось.
Значит багажник. Веселенькая перспектива. Интересно, кто за рулем, пучеглазый?
Он попробовал перевернуться на другой бок, чтобы пощупать замок. Под колесами безразлично шуршал асфальт. Никто не гудел, не свистел, не разговаривал и не проезжал мимо.
Мешала запаска. Василий втиснулся поглубже в багажник и стараясь не шуметь, перекатился на другой бок. Эта операция вызвала сильное головокружение и его чуть не вырвало. Сдержавшись, он глотнул пропитанный бензином воздух, отчего стало только хуже.
В кармане брюк должна лежать зажигалка, если ее кто-нибудь не приватизировал. Нащупав карман, он нашел зажигалку.
Слава богу! Только больно уж воняет. Василий несколько секунд пролежал с зажигалкой в руке, раздумывая, рванет или нет. Черт с ним!
Пламя осветило синюю внутренность багажника. Замок располагался на середине и к нему приходилось тянуться. Он почувствовал, что еле-еле владеет дрожащими руками. Сухость во рту усилилась.
Минут пять он соображал, что конструкция замка очень проста. Если нажать на язычок, багажник тут же откроется. Нащупав рукой металлическую деталь Василий погасил зажигалку и замер.