Идущий подбежал к упавшей от слабости Синдарин и закрыл ее своим телом. По всему Баюму змеились толстые молнии. Они плясали в его волосах и беспорядочно срывались в камень. Идущий молил Еву, что бы эта агония Императора случайно не задела их. Баюм бесновался и неистово кричал. Желтое тело окуталось клубком белого пламени, неведомая сила подхватила его и повлекла вверх. Императора как будто распяло на невидимом кресте. В последние мгновения жизни Величайшего из расы Людей Идущий ощутил исходящие от него волны покоя и облегчения — его бесконечное заточение наконец-то закончилось. Крик оборвался, секундная вспышка ярчайшего света и Герои остались вдвоем.
Баюм исчез, лишь звук тихого падения известил о том, что запретные печати, освободившись от бремени уничтожения Императора, упали на камень.
Идущий помог Синдарин подняться. Она оказалась очень слаба и благодарно улыбнулась ему.
— Ты опять превзошел самого себя. — сказала она. — Об этом будут слагать легенды.
— Да плевать мне на легенды! Он чуть было не убил тебя! Какой же я дурак, что разрешил тебе пойти сюда! — он задохнулся от возмущения.
Синдарин остановила Эльфа мягким жестом руки:
— Успокойся, в конце концов, мы добились своего. Я уже чувствую приближение Серафима.
Громовержец оглянулся и остолбенел. Там, где лежали семь печатей взвился белый дым, который постепенно сформировался в ангелоподобный силуэт шестикрылого Серафима. Пол этого существа оказалось невозможно определить — в лице Серафима слились как мужские так и женские черты, а его белые просторные одежды ниспадали широкими лоскутами ткани, не позволяя разглядеть детали фигуры. В глазах этого существа читалась неимоверная мудрость, накопленная с начала времен. Серафим поднял руку вверх и семь печатей плавно взмыли в воздух. Они закрутились на подобии небольшого разноцветного браслета, который так же неспешно подлетел к Идущему. Губы Серафима не раскрылись, но Герои отчетливо услышали его мягкий голос:
— Возьми. Ключ Богов теперь собран и принадлежит тебе.
Идущий словно во сне протянул руку вперед и браслет сам оделся на него.
— Теперь осталось только отнести Ключ к Вратам Забвения, где и решится судьба этого мира.
— Но если Ключ попадет к Вратам, то они откроются! И Шиллен выйдет на свободу! Мир погибнет! — вскричал Идущий. — Я не хочу этого!
— Это твоя судьба. И ты ничего не можешь поделать с этим. Все уже давно предрешено.
— Мне постоянно твердят об этой судьбе. Но я не верю в нее! Я не принимаю ее!
— Ты ведь не хотел собирать Ключ. Однако теперь он у тебя в руках. Ты был рожден для этого, — терпению Серафима не было предела. Идущий почти орал на него, а Ангел продолжал отвечать спокойно и мягко, — Тебе остается только смириться со своей ролью.
— Нет! Никогда! И я не хочу больше слушать тебя! — с этими словами Эльф развернулся и пошел к лестничному спуску на другой стороне этажа.
Удрученная Синдарин наблюдала этот диалог, склонив голову. После того как Громовержец удалился на приличное расстояние, она подняла на Серафима взгляд полный слез.
— Неужели нет другого пути? Ему так тяжело…
— В этом заключается твоя судьба. Оберегать и поддерживать посланника Богов. Ты должна забыть все свои прошлые мысли и поступки. Иначе он не выдержит бремени и сорвется. В этом случаи мир точно погибнет.
— То есть я должна пожертвовать собой? — затаив дыхание спросила Эльфийка.
— Да, — короткий ответ Серафима был словно приговор.
— Я поняла…
Она снова потупилась. Серафим, выполнивший свой долг, начал медленно развоплощаться, расплываясь тонкими струями белого тумана.
Внезапно Синдарин вспыхнула новым озарением:
— Ты сказал «в этом случаи мир точно погибнет», значит, есть еще надежда, что еще не все потеряно?
Полупрозрачный призрак Серафима ответил ей на это:
— Будущее известно. Шиллен выйдет из темницы и настанет Фестиваль Тьмы. Но слабая надежда всегда теплится в сердцах Героев, поэтому верь и ты. Это единственное, что остается всем нам.
Последнее, что разглядела Эльфийка в облике Серафима, это была его грустная улыбка.
Глава 4
Осада Адена
Темный Эльф сидел на каменной глыбе и пытался снять злополучный браслет. Это ему не удавалось, что сильно раздражало. В конце концов, он бросил это безнадежное занятие и задумчиво уставился на далекую панораму Адена. Почему он должен носить это? Ведь он не стремился к этому. Как ни старался, а все-таки действительно собрал все семь печатей. Неужели действительно от судьбы не уйти? Как не хочется в это верить, но, похоже, что это действительно так.