Она скрестила пальцы.
Когда часы показывали без десяти минут два, у Мак появилась надежда, что Тони передумал или, что еще лучше, его сбила машина по пути к ней. Однако ровно через четыре минуты раздался громкий стук в дверь.
Кто-нибудь в этом доме пользуется домофоном?
Она посмотрела в глазок и увидела улыбающееся круглое лицо Тони с неимоверно искаженным от преломления в стекле носом. В руках он держал букет цветов. С ножом в сумке, которую она крепко прижимала к себе, Макейди нехотя открыла дверь.
Тони обрушился на нее с порога громким возгласом: «У тебя есть ваза для этого?» — и направился прямиком на кухню.
— Тони…
— Извини за вчерашнее! — прокричал он. — Эта квартира — просто клетушка. Такая девушка, как ты, должна жить в хоромах, — продолжал он, расхаживая по квартире, трогая предметы обстановки. — Конечно, жить на Бонди престижно, но все-таки…
— Хватит, — резко оборвала его Макейди.
Он уже осматривал кухню.
— У тебя все шкафчики заляпаны, тебе нужно достать чистящий порошок.
— Это угольная пыль.
— Что?
— Ничего.
— У меня есть подходящее местечко, — не унимался он. — Я иногда сдаю его моделям. Одно время там жила Сара Джексон, пока ее карьера не закатилась.
Сара Джексон была на обложке последнего номера британского «Вог».
— Спасибо, не надо.
— Ты хотя бы посмотри эту квартиру.
Она окатила его ледяным взглядом.
— Знаешь, ты могла бы стать настоящей топ-моделью, если бы сделала себе губы. У тебя потрясающее лицо.
— Спасибо за совет. Может, мы пойдем отсюда? Я умираю с голоду.
— Секундочку. Нам нужно поговорить.
— Мы сможем поговорить, пока я буду есть, — настаивала она.
Не сработало. Тони уселся на диван и стал жаловаться на полицейских, которые, по его словам, относились к нему как к преступнику.
— Они раздраконили всю мою картотеку, просмотрели все негативы. Ты должна мне верить.
— Чему я должна верить, Тони?
— Я никого не убивал, клянусь.
— Тогда что же было на пленке?
— Какой пленке? — задал он глупый вопрос.
Она пристально посмотрела на него и проговорила медленно, чуть ли не по слогам:
— На пленке, которую конфисковала полиция.
Лицо его сделалось красным.
— Я…
— Зачем ты фотографировал то тело? — Она не мигая уставилась на Тони, который все глубже зарывался в диван, словно страус, которому не хватало песка. — Ты знал, что мы были подругами? Знал, что именно я найду ее? — напирала она.
Тони начал бормотать что-то нечленораздельное.
— Почему ты выбрал это место для съемок? Из всех сиднейских пляжей ты выбрал тот и именно в тот день! — сыпала она вопросами.
— Я всегда снимаю на этом чертовом пляже! Раз двадцать за год я бываю там. На этом берегу безлюдно, так что для съемок не требуется разрешения. Сегодня за съемки на побережье дерут бешеные деньги! Это правда!
Он вызывал жалость. И на мгновение она даже прониклась к нему, но только на мгновение.
— Приведи мне хотя бы одну вескую причину, по которой я должна тебе верить.
Как выяснилось, таких доводов у Тони не было. Как только с него слетела вся его донжуанская мишура, он так сник, что быстро ретировался, умоляя ее не говорить никому из агентства о найденных фотографиях тела Кэтрин. Это была жалкая сцена. Его унизительные просьбы о снисхождении были убедительнее любого алиби.
Днем Макейди сидела в одиночестве в баре «Ро» — лучшем суши-баре на Бонди-бич. Она смотрела, как накатывают внушительные волны, усеянные точками одетых в разноцветные костюмы серфингистов. Она улыбкой встретила появление на своем столике блюда с затейливо выложенным суши. Лосось буквально таял во рту, а калифорнийские рулеты, особенно вкусные в сочетании с васаби, были свежие. Блаженным мычанием она выражала свой восторг.
Вандеруоллов лучше не оставлять без ланча.
Она никак не могла представить себе Тони Томаса, кромсающего чье-то тело, разве что он должен быть в стельку пьян. И в голове не укладывалось, чтобы он вспарывал жертвам животы. Потрошитель? Она была совершенно уверена, что он не выдержал бы такой процедуры. Он работал с красивыми молодыми девушками и, разумеется, пользовался этим преимуществом. Но был ли он убийцей? Мысленно она уже вычеркнула его из списка подозреваемых, хотя время от времени напоминала себе о том, что ни в чем нельзя быть уверенной. Умный психопат может сыграть любую роль, лишь бы доказать свою невиновность. Она помнила, что нужно сохранять объективность, к тому же предстояло выяснить, кто же этот таинственный Дж. Т.