Не на шутку разозлившись, Владыка Ночи отстранился, надменно фыркнув.
Тимо хотел протереть порядком уставшие глаза, но наткнулся на проклятый девайс, выместив досаду на вампире:
- Какого греха ты вообще портишь мне вечер?!
- Это намёк или приглашение? – В свою очередь переспросил наглец, гадко ухмыляясь.
Тимо вздохнул, аккуратно откладывая многострадальный доклад, который уже несколько раз за время препирательств с вампиром успел изменить свою форму – от тугой трубки до сложенного в несколько раз квадрата – но, к сожалению, не содержание.
- Думаешь, я не знаю, что тебе нужно?
Изумрудные глаза потемнели от предвкушения, но вдруг Тимо добавил с лёгкой улыбкой:
- Тогда заставь меня, Айрон.
+++
В императорской спальне было жарко. Так, по крайней мере, казалось Тимо, раскинувшемуся на смятых, влажных простынях. Густой, словно патока, воздух, насыщенный притягательными, кружащими голову запахами сандала и лимона, неверный свет сотен свечей, отбрасывающих причудливые тени на стены и потолок… всё это казалось сном – зыбким и нереальным, дарящим странное смятение чувств. Прохладные пальцы Айрона ласкали истомлённое сладкой пыткой тело Тимо, и он отзывался на каждое прикосновение со смутившей его самого страстностью.
- Ты сегодня очень чувствительный, - довольно мурлыкнул вампир, отрываясь от вылизывания сосков почти теряющего сознание Императора и берущий с прикроватного столика бокал, наполненный чёрным терпким вином. – «Слеза тьмы»… - мечтательно прошептал прямо в жаждущие, приоткрытые губы Тимо, дав ему ощутить лишь тонкое движение воздуха, заставившее развратно застонать, потянувшись за продолжением. Отпив из бокала, остаток вина Айрон щедро плеснул на выгнувшегося в исступлении Императора, с наслаждением наблюдая за тем, как тёмные капли чёрными бриллиантами сверкают на ухоженной золотистой коже врага. В воздухе разлился аромат дикого шиповника. Тимо приподнялся на локтях, жадно разглядывая своего мучителя, потянулся к ладони вампира, слизнув с длинных пальцев капельки вина, и вдруг взял один из них в рот, посасывая и покусывая, играя с ним языком, отчего Айрон едва не захлебнулся собственным стоном.
Тимо был напористым, он уже не просто позволял ласкать себя, глядя на вампира из-под полуопущенных ресниц… он с алчностью вылизывал пальцы Айрона, постанывая от вожделения и нетерпения, которое начал проявлять и сам Владыка Эргона, видя такое страстное желание «жертвы». Толкнув Тимо обратно на подушки, вампир навис над ним, влажным пальцем проникая и растягивая любовника. Император полностью отдавался процессу, с трудом сдерживая умоляющие стоны. Вампир взял кусочек льда из бокала, поводил им по болезненно чувствительным соскам врага, жадно вслушиваясь в непристойные всхлипы, а затем направил его вслед за своими пальцами. Лёд плавился в теле Тимо, заставляя того комкать простыни скрюченными пальцами и запрокидывать голову.
- Ещё… пожалуйста…
- Боже, ты ненасытен, - хмыкнул Айрон, выполняя этот почти что приказ и Тимо счастливо вскрикнул, чувствуя, как в его пылающую плоть вторгается ещё один кусочек льда, принося мимолётное облегчение в этой бесконечной агонии страсти.
- Таймури… - Айрон провёл языком по пересохшим губам, ощущая просто невыносимое вожделение, от которого сладкая боль в паху всё нарастала, так что Владыка Эргона начал опасаться, что скоро будет не в силах продолжать эту тонкую игру. – Ты чудовищно развратен, знаешь?
Тимо лишь хрипло рассмеялся. О, конечно, он знал! Его тело было подобно изысканному наркотику, раз попробовав который уже нет пути назад, и Айрон с пугающей его самого одержимостью был готов нырять в этот омут снова и снова, пока не погибнет или не сойдёт с ума от счастья.
Стиснув зубы от еле сдерживаемого напряжения, Айрон был, тем не менее, осторожен и заботлив, не забывая уделять внимание подрагивающему от каменной эрекции члену врага. Коснувшись губами обнажившейся головки, провёл языком по всей его длине, старательно обводя выступающие вены. Тимо взвыл, ритмично вскидывая бёдра, подчиняясь движениям пальцев вампира, и когда Айрон решил, что уже достаточно, он ворвался в Императора, заполняя его своей раскалённой от желания плотью. Невольные слезинки скатились из уголков глаз врага, скрывшись в белоснежных висках, но когда Тимо поднял руку, чтобы снять проклятые очки, Айрон остановил его, взмолившись:
- Нет, оставь… оставь…
- Айрон…
Всего лишь одно слово. Имя. И мир перестал существовать, сжавшись до ощущений пылающего тела под ласкающими ладонями, влажной упругости, в которую Айрон, словно обезумевший зверь, врывался грубыми толчками, до тихих стонов, сопровождавших каждое их движение и того невыносимого удовольствия, что он испытывал, глядя в сапфирово-синие глаза с золотыми искорками на самом донце…
Седые волосы врага разметались по подушкам, намокнув и отяжелев от пота, свет свечей сплетал золотую паутину на изысканной коже, подчёркивая своей завораживающей игрой тёмные вишенки напряжённых сосков, всё ещё влажных от безумных поцелуев Айрона и пролитого вина. Тимо одним рывком сел, оседлав бёдра вампира, продолжая отчаянно двигаться запрокинув голову, открывая беззащитное горло с бешено бьющейся голубоватой жилкой… Прекрасное воплощение порока и страсти!
Айрон почувствовал, как тесно зажатый между их двигающимися телами член Тимо принялся содрогаться, выплёскиваясь горячей спермой, а в следующий момент уже сам не мог сдержать крика, поддержав всхлип Императора, лучше слов говорящий об испытанном взрыве удовольствия.
- Проклятье, - простонал Тимо, без сил рухнув на кровать. – Ты станешь причиной моей смерти, упырь!
- Как по мне, лучше нет, чем умереть в разгар горячего секса! На моей могиле написали бы «Он умер, как настоящий мужчина».
- Ненавижу оптимистов, - заключил Тимо. – Ненавижу тебя, Айрон. Поскольку ты получил всё, что хотел, не соблаговолишь ли раствориться, исчезнуть или как там у вас, нечисти, происходит? О, вспомнил. Аминь, рассыпься.
- Неблагодарность – твоя личная черта, Лайтонен? – Вяло вознегодовал Айрон, словно зачарованный пропуская сквозь пальцы влажные седые пряди врага.
- Прости, но не вижу повода для изъявления благодарности.
- Значит, то, что я мужественно спас своего врага от жёсткого недотраха – не считается?
- Айрон, не будь ослом, - проникновенно попросил Тимо. – Ибо даже этому животному ясно, что я намеренно поддался на провокацию, так что твоей заслуги в этом нет.
- Я не могу уйти, - честно отозвался Владыка Эргона. На невысказанный вопрос, читающийся по удивлённо приподнятой брови Императора, Айрон сознался: - Я ещё не слышал, как ты признаёшься мне в любви.