— Что-нибудь очень неотложное?
— Ну, как тебе объяснить... И да и нет.
— Жди, — коротко отозвалась Мария.
«Не знает для чего, а зовет. Вот психология незанятого человека!» —думала она, торопливо шагая по длинному коридору.
Раскрасневшийся, с потным лбом, в поношенном плаще и выгоревшей шляпе, невысокого роста человек стоял у колонны пустынного в этот час вестибюля, конфузливо посматривая на спускающуюся с крутых бетонных ступенек жену в аккуратнейшем темно-синем халате и белоснежной кофточке, и чувствовал себя подавленно.
Мария стремительно подошла к нему, чмокнула в щеку.
Жалкий вид Михаила неприятно поразил ее.
«Как это я могла допустить такое? Воображаю, что о нем могли подумать в театре! Сегодня же буду просить у Насти денег взаймы и срочно приодену его!»
— Рада видеть тебя, дорогой. Есть новости? — охваченная чувством сострадания к мужу, участливо заговорила она.
Лицо Михаила сделалось еще более растерянным и жалким.
— Новости мои неутешительные, Марусенька, — отозвался он, переминаясь с ноги на ногу. — Обещали порекомендовать мою кандидатуру в областной театр вместо одного актера, которого берут сюда, в Москву. На замену так сказать... — пояснил он, силясь улыбнуться.
— Обещали или рекомендуют? Улавливаешь разницу? — со своей обычной прямотой начала было Мария, но остановилась. Областной театр никак не устраивал их, значит, и говорить не стоило. — А обещал почти... — после продолжительной паузы, не удержавшись, осуждающе произнесла она, имея в виду знакомого режиссера по училищу. — Ладно, Миша, не горюй, проживем. А сейчас извини, у меня дела.
Она было уже пошла обратно, но внезапно остановилась.
— Не горюй, говорю, Миша! Тебе пока не везет, зато ко мне фортуна более благосклонна... Дома расскажу, — многозначительно добавила Мария, блеснув глазами, и самоуверенно, с подчеркнутым чувством собственной значимости, как представилось Михаилу, стала подниматься по широченной лестнице.
Она возвращалась туда, где ее ждал отныне отдельный кабинет в цехе со стеклянными перегородками и дощечкой на двери: «Начальник технической части инструментального цеха М. Д. Карпова».
Подслушанный где-то Марией афоризм о том, что если человек сам выбирает себе профессию, то он может и ошибиться, а вот когда профессия выбирает человека, тогда всякие ошибки исключены, очень подходил к ней.
Профессия слесаря-инструментальщика всю жизнь владела ею, не говоря уже о том, что она кормила ее, давала определенный вес в обществе. Весь пройденный ею в цехе путь был залогом твердой уверенности, что ей будет нетрудно справиться с новой работой в первую очередь еще и потому, что она досконально знала как возможности исполнителей, так и желания тех, для кого предназначались новые приборы.
Изготовить мерительный инструмент для подшипников с ужесточенными допусками было для конструктора делом почетным и лестным, и оно очень украшало жизнь Марии. Внедрение готового прибора в производство требовало от нее особого напряжения. Она должна была быть предельно деловой, неуступчивой, уметь постоять за себя и за свое дело. И она стояла, часто ловя себя на том, что в мужском обществе ведет себя на равных.
Повышение ее по должности, о котором она лишь намекнула Михаилу, решив отработать в новом качестве хотя бы один день, а потом уже и объявить дома, было крупной удачей, вполне вознаграждающей ее за все неудачи мужа.
Кроме резко возросшего оклада, у Марии несравнимо расширялось поле служебной деятельности, что было ей по душе: более полусотни человек поступали в ее распоряжение.
Михаил спокойно воспринял назначение Марии на должность начальника технической части цеха.
— Давно пора, — заявил он. — Ты далеко пошагаешь, Маруся, в тебе еще дремлют неразбуженные способности. Поверь слову. Бери, Митя, пример с нашей мамы. Ну, теперь мы заживем без долгов! — закончил он, прикинув в уме их месячный расход и новый оклад жены.
Это соображение, как в скором времени поняла Мария, очень повлияло на его стремление поступить на работу. Целые дни он стал проводить в гамаке под березами, почитывая свои и соседские книги. Если Ксения Николаевна напоминала зятю о том, что он сегодня вроде бы собирался ехать куда-то по поводу работы, он, не отрываясь от романа, отвечал:
— Завтра, мамаша, вы перепутали.
Но наступало завтра — и повторялось то же самое. Марии он жаловался на мертвый сезон в театрах, выехавших на гастроли, просил подождать