— Понимаю!.. — и дрожали ресницы от его близкого взгляда.
Он был прекрасен сейчас, с загорелым лицом, слегка растрепанными волосами. Она все-таки сделала движение плечом, пытаясь высвободиться от него, и Кирилл Иванович разжал объятия, чтобы взять ее голову в свои руки. Теперь их лица были совсем рядом. Он нежно, чуть смущенно улыбался ей, и эта его улыбка тотчас передалась Насте...
На следующий день к вечеру Антонина увидела в окно гостиницы подъехавшую машину, шофера с чемоданом у багажника, не позволяющего Кириллу Ивановичу взять его, Настю с целой охапкой тюльпанов в руках. От прислуги гостиницы Антонина уже знала, что для приезжего знатного москвича был заказан у них по телефону люкс. Она выбежала из номера, сгорая от любопытства. Тоня помнила произведения Кирилла Ивановича еще по школе и удивлялась, почему он так молодо выглядит, хотя давно уже знаменит.
«Везет Насте! Никак влюбился в нее... Ну пусть поразвлечется немного; до мужа далеко, до бога высоко!» — благодушно рассудила Антонина, не сводя глаз с лестницы.
Шофер с чемоданом поднимался первым, Кирилл Иванович с Настей шли сзади. Он поддерживал спутницу под руку и что-то говорил ей. У них был вид счастливых людей.
— Долго же вы купались! — не отвечая на Настино «здравствуй», запела Антонина, загораживая им дорогу.
— Да, задержались, — спокойно проговорила Настя и стала отделять из своего букета несколько тюльпанов.
— Бери, дарю!
— Спасибо. Ой, какие крупные, все на подбор!
В комнате Настю ожидало письмо от мужа; известия были недельной давности: все живы, здоровы, считают дни до ее возвращения. Леня заканчивает учебный год на неизменные пятерки.
Зашел Кирилл Иванович, увидел письмо, спросил, сделав видимое усилие над собой:
— Порядок?
— Да, все здоровы, — поспешила подтвердить она, пряча письмо в ящик стола.
— А я заказал ужин на двоих. Посидим у меня, не возражаешь?
Кирилл Иванович подошел к ней, притянул к себе.
— Хочешь верь — хочешь нет, боюсь уйти от тебя на минуту... А ну, как вернусь, а моей Настюхи и след простыл...
Она натянуто улыбнулась, но лица не отвела, и он читал по нему, она знала, как по раскрытой книге.
Кирилл Иванович разжал руки. Глаза его вспыхнули, расширились.
— Стоило тебе получить от него письмо, и тебя словно подменили... Вот уж поистине: «Привычка свыше нам дана, замена счастию она!»...
— Ну и напрасно, — миролюбиво возразила Настя, — если ты разделяешь точку зрения Пушкина, тогда жди, когда я привыкну к тебе... А впрочем... — она не договорила, смешалась, слегка зарозовела от того, что собиралась сказать.
Кирилл Иванович нахмурился.
— А впрочем, — подхватил он, — я ничего не обещала, и вообще меня уже грызет раскаяние. Верно? Или почти верно?
Он ждал ответа.
— Нет, неверно. Просто у меня такое ощущение, будто я блуждаю в потемках...
— Вот тебе раз! Так обопрись на мою руку.
— С удовольствием... Чтобы пойти поужинать с тобой! — проговорила Настя, стараясь все превратить в шутку. — Выйди, пожалуйста, мне нужно переодеться.
Он направился было к двери, но вернулся, опустился в кресло, вытянул свои длинные ноги с таким видом, словно собирался засесть здесь надолго. Настя запротестовала.
— Нет, выслушай меня! — упрямо потребовал Кирилл Иванович. — Я тебя за язык тянуть не буду, а свое выскажу. Сядь!
Она покорно села на свободный стул у стола, вдруг вспомнив, как сидела два года назад на поваленном дереве в лесу, и у него тогда было такое же взволнованное лицо...
— Так вот... я споткнулся о тебя, как о камень. Вчера с радостью думал, что отныне между нами все ясно. Ан нет... Не виню тебя, понимаю, почему ты мечешься, и все же должен сказать тебе: сын будет жить с нами, он привыкнет ко мне, поверь слову... Герой рук на себя накладывать не станет. А вот я, — он запнулся, — я очень запросто могу свихнуться... Ты догадываешься, что я имею в виду? — строго спросил Кирилл Иванович, не спуская с Насти глаз. — Очевидно, слыхала в редакции, что я там вишу на волоске? — тихо добавил он.
Побледневшее лицо его выглядело страдальческим.
— Слыхала, — так же тихо призналась она.
— Я не пугаю тебя, — продолжал он, — меня пока еще свалить трудно... Или, может, тебя останавливает то, что я могу быть уже не тем всесильным Кириллом Ивановичем?
— Представь, я совсем позабыла про разные слухи... Да и какое это имеет значение?..
Кирилл Иванович неестественно кашлянул, точно осадил ком в горле, вскочил на ноги.