Первым разбирали автора из Чкалова. Настя читала его повесть, напечатанную в областном издательстве, где работал сам автор, кстати, уже член местного отделения Союза писателей. Объемистая книга под названием «В степи» была издана превосходно, на отличной бумаге. Докладчик, разложив повесть по косточкам и кое-что процитировав из нее, сделал вывод неутешительный. С выходом книги в свет проявили-де спешку, повесть сырая, как бы намеченная пунктиром, но... издательство молодое, недавно созданное, сурово спрашивать с него нельзя!
Делегаты, поглядывая друг на друга, помалкивали, не спешили брать слово, даже после того, как Кирилл Иванович назвал две-три фамилии, приглашая высказаться. Тогда, сама не ожидая от себя подобной прыти, поднялась Настя.
— Я не согласна с уважаемым докладчиком, — решительно начала она. — Спрашивать с издательства можно и нужно, и я постараюсь доказать почему. Наш выпускник Литературного института, — продолжала она, — в позапрошлом году приехал на жительство в ту область, где издана разбираемая повесть, и, заметьте, насиделся на нечищеной картошке с семьей, пока не сходил к секретарю обкома партии... Ему не хватало места в плане, чтобы переиздать небольшую книжечку, удостоенную Государственной премии... А для местных авторов, в первую очередь самих издателей, щедро отпускалось листов по двадцать на брата. Вот вам издательство, молодое, да раннее!
Раздался дружный смех, пришлось выждать, пока он смолкнет.
— Что же касается повести «В степи», — заговорила вновь Настя, — то мое мнение таково: вещь в целом есть, но требует улучшения. Лично бы я ужала ее в первую очередь за счет диалогов, иногда не несущих никакой нагрузки, и желательно, чтобы каждая птичка пела своим голосом! Впрочем, должна признать, отдельные диалоги в повести на зависть хороши, прямо выхвачены из жизни! Тут есть у меня на бумажке конкретные замечания, возникшие при чтении, — добавила Настя.
Кирилл Иванович, довольный, озирался по сторонам, любуясь произведенным эффектом, он не терпел вялых, приглаженных заседаний и про себя благодарил Настю за подсыпанный перчик. Смела, отточила критические зубки, расшевелила молчальников!
После Настиного выступления языки развязались, заговорило одновременно несколько человек, перебивая друг друга.
— Друзья мои, не все скопом, давайте по очереди, — прикрикнул Кирилл Иванович на оживившихся делегатов.
Автор повести — невысокий плотный парень с широким добродушным, слегка красноватым лицом — не замедлил обратиться к Насте с просьбой:
— Нельзя ли мне получить ваши пометки в личную собственность?
— Берите, буду рада, коли пригодятся. Почерк у меня разборчивый!
По книге Анастасии Воронцовой докладывала женщина-писательница. Она начала с того, что стала читать свою рецензию.
«Воронцова написала хорошую книгу», — едва прочитала она первую строчку, как в комнате поднялся одобрительный шумок перезнакомившихся между собой делегатов. Затем в рецензии следовало изложение содержания повести с похвальными комментариями и заключением: книга отредактирована, сдана в печать.
— Можно слово? — попросил один из делегатов-москвичей, обращаясь к Кириллу Ивановичу.
— Да, прошу.
— Я не критик и буду высказывать мнение всего-навсего рядового читателя... Ну, скажем, немного разбирающегося в литературе, — издалека повел свою речь делегат. — Честное слово, — он осклабился, — все-таки зря раздавать такие эпитеты: хорошая книга и прочее!.. Книга у автора первая, и это чувствуется. Нет меры в описании производственных процессов, хочется пропустить страницу-другую. И на мой взгляд, необоснованно где-то в середине повести врывается герой, у которого потом завяжется роман. Читатель не подготовлен к его появлению, а надо бы. Да и по стилю требовательной рукой редактора не мешало бы пройтись.
Он принялся зачитывать отрывки из повести в подтверждение своих слов — сбивчиво, невнятно. Его перебили один раз, второй.
— Попал пальцем в небо, это здорово!
— В его исполнении плохо... Он любого классика угробит!
— Тогда я умолкаю! — обидчиво произнес делегат, и, к Настиному удовольствию, его не стали уговаривать.
Кто-то подвел итог не без торжествующих ноток в голосе, как послышалось Насте:
— Итак — мнения разделились!
«Возражать или не стоит?» — думала Настя, неприятно удивленная неожиданной критикой. После работы с умным редактором она была склонна верить, что книга ей удалась. А о производственных страницах повести похвально отзывался сам руководитель семинара — Кирилл Иванович!