Дианка и вправду не думала. Целую неделю. Запретила себе строго-настрого. А тут и экзамены подоспели.
Геннадий примчался в девичью половину общежития ни свет ни заря.
— Подъем!
— Какой подъем? — устало улыбнулась ему Дианка. — Я совсем и не ложилась. Всю ночь зубрила.
— А вот это напрасно! — сказал Геннадий. — Ослабеешь — руль в руках не удержишь.
— Не волнуйся, как-нибудь удержу! Мне бы по теории не срезаться!
Пока собиралась приемная комиссия, пока распределяли порядок групп, Дианка без дела слонялась по двору. На дворе в ожидании своей очереди стояло несколько тракторов «Беларусь». С одним из них Дианка уже была знакома. Она подошла к нему и похлопала ладонью по блестящему капоту:
«Эх ты, горемыка: тебе бы сейчас в поле, зябь поднимать, а ты тут маешься».
На втором этаже открылось окно, и Геннадий позвал ее в класс — начинались экзамены.
Как она отвечала по теории, Дианка не помнила. Просто говорила заученные фразы, не вникая в их смысл, а сама думала: «Хоть бы уж скорей сесть за трактор, все-таки живая душа».
Но выпускников было много, экзамены затягивались, и к тому времени, когда подошла очередь Дианки, у нее уже не было ни сил, ни желания. Да и трактор тоже, видать, умаялся: от его разгоряченного тела шел пар и окутывал кабину, как дымом. Дианка нырнула в этот дым, словно спряталась от посторонних глаз, включила зажигание, развернулась на все сто восемьдесят и выехала за ворота.
Неподалеку от зданий училища начиналось поле, но оно уже было все вспахано-перепахано.
«Только горючее зря жечь», — пожалела Дианка.
Но все-таки она спрыгнула с трактора и, как ее учили накануне, легко и справно прицепила плуги, отрегулировала их на нужную глубину и лишь тогда оглянулась на комиссию: дескать, можно?
Директор махнула рукой: начинай!
А потом уже Дианка ни о чем не думала и ничего не хотела кроме того, чтоб трактор ее слушался. И он слушался. Как будто знал, что от этого его послушания зависит многое. Например, дадут или не да- дут Дианке диплом. И может ли она со спокойной совестью вернуться в Веселые Ключи.
Экзамен заключался в том, что нужно было не. только вспахать поле, но и проделать на тракторе все то, что предлагала комиссия. А она предложила несколько раз развернуться то вправо, то влево. Дианка проделала все это.
Наконец ей разрешили остановиться. К Дианке подошла директор:
— Молодец, Хотулева! Не посрамила нашей женской чести!
И другие члены комиссии тоже поспешили заверить, что уж кто-кто, а Хотулева Диана Михайловна достойна диплома механизатора.
Смешно было слышать ей: Диана Михайловна, и она чуть не расхохоталась, получая в руки диплом, но все же сдержалась.
— Спасибо за доверие.
Тут же подскочил Геннадий и, недолго думая, предложил как можно быстрее отпраздновать это дело.
— А то как сядешь на трактор, так он и рассыплется под тобой. Без смазки.
Быстренько собралась компания, ребята подхватили Дианку под руки, но тут, запыхавшаяся, взволнованная, в класс влетела Катя:
— Дианка, там тебя какой-то молодой человек спрашивает!
— Какой молодой человек?
— Симпатичный!
«Наверное, Коля, — подумала Дианка, она ведь ему говорила, когда заканчиваются курсы, вот он и прикатил. — Молодец, Коля!»
Она быстро сбежала по лестнице, на ходу заплетая растрепавшуюся косу, выбежала во двор: возле старой липы, притулившейся у забора, стоял Юрий.
— Здравствуйте, — растерялась Дианка.
Вместо ответа он протянул ей две красные гвоздички:
— Поздравляю!
Дианка перебирала в руке гвоздики и не поднимала глаз.
— А как вы узнали?
— Тетя Маруся сказала. Комендантша.
— Значит, вы меня искали? А зачем?
Юрий немного помолчал.
— Чтоб попросить прощения. За тот случай в парке. Это такой народ, художники. Для них мать родная — натура.
Мимо них, стуча сапогами, прошествовала вся компания.
— Так мы тебя ждем! — напомнил Геннадий. Дианка не слышала.
— У меня тоже есть друзья, — сказала она Юрию, — три дуба в лесу. Дон-Кихот, Санчо Панса и Разбойник.
Сказала и ждала, что он ответит, ведь она никому до сих пор не рассказывала про свои дубы, ему вот рассказала, потому что поверила: уж он-то не будет смеяться, поймет, что и деревья тоже могут быть друзьями. И он понял это, улыбнулся и тихо пожал руку, словно еще раз прощения попросил. И глаза у него снова стали доверчивыми и синими.
Они вышли на улицу, еще не зная, куда и зачем они идут, но толпа тотчас же окружила их, поволокла куда-то. Люди шли, толкались, обгоняли их, ругались, но Дианка словно не слышала, не чувствовала ничего. Она видела лишь красные гвоздички в своей руке. Ветер шевелил лепестки, и гвоздики были похожи на два маленьких огонька. И она загораживала их ладошкой, чтоб не погасли.