Однажды они с дедом Тарасом попали на ярмарку. Увидел дед на прилавке гармонь, разволновался: куплю!
«Зачем она тебе, дедусь, ты же играть не умеешь?» «Научусь! Надоели мне ваши радиолы, спасу нет.
А в гармони душа человеческая играет».
Подвернулся какой-то гармонист, развел мехи, и запела гармонь у него, заговорила жалостливо. Дед Тарас даже всплакнул, слушавши, а как домой с ярмарки возвращались, он целую лекцию Дианке прочел:
«Это хорошо, что у вас теперь оркестры всякие, как за границей. А все-таки русских обычаев забывать не след. А то ведь так можно позабыть, что и сами-то мы русские».
На кругу между тем творилось невообразимое. Дианка стала медленно продвигаться к выходу.
А на улице луна в полный круг, звезды. Хорошо!
Когда в прошлом году студенты закончили клуб, то собрали комсомольцев колхоза и устроили субботник по озеленению. Насадили молоденьких липок. Теперь уже липки подросли, но тени все равно давали мало, и под ними серебрилась в лунном свете трава.
А из открытых дверей клуба все еще плыла музыка, и Дианка покружилась немного под липами. Так, кружась, она уходила все дальше и дальше от клуба, и музыка нежно стихала у нее за спиной.
У околицы ее неожиданно кто-то окликнул:
— Можно вас проводить? Оглянулась — длинноволосый.
— Нет, нельзя.
— Почему?
— Боюсь, за углом муж с хворостиной поджидает.
— Со мной не бойтесь. И кстати, можете называть меня Алик. Просто Алик. Так зовут меня мои друзья.
Они шли светлой деревенской улицей, и длинные тени от них доставали чуть не до самых труб.
— А я ведь тоже деревенский, — заговорил Алик. — С Тамбовщины. Там у меня мама и три сестренки. Люся, Галя и Зина. Зина еще под стол пешком ходит. Целый год их не видел. Думал: на каникулах, а тут ребята в строительный отряд завербовали. «Поедем, говорят, хоть землю поглядишь, а то все в небо смотришь». Я ведь по специальности астроном. Будущий, конечно.
— Ой как интересно! — воскликнула Дианка. — Я тоже в школе астрономию любила. Гляжу, бывало, на звезды и думаю: «А может, и там где-нибудь Дианка живет. Точь-в-точь, как я. И нос курносый».
— Точь-в-точь не бывает. Природа не терпит повторений.
— А близнецы? Нет, что бы вы, ученые, ни говорили, а я, например, верю, что на Марсе есть жизнь. И знаете, что там сейчас происходит?
— Что?
— Марсианка на марсианина кричит: «Опять где-то гулял?»
Алик засмеялся.
— Ну и фантазия у вас. С такой фантазией хорошо бы звездами заниматься. А что? Поступайте к нам в МГУ.
— А жить когда? — спросила Дианка.
— Жить? Не знаю, что вы понимаете под словом «жить»…
— Ну, хлеб сеять, детей растить. Все ведь остальное не так важно, правда?
Алик немного помолчал, словно обдумывая ее слова, потом заговорил горячо, убежденно:
— Раньше — может быть. В этом и был весь смысл жизни. А сейчас? Разве мы можем представить свою жизнь без спутников, без полетов в космос? История движется, и ее не остановить.
— Зачем же прямо так и останавливать? Я просто хотела сказать, что каждому свое: кому хлеб растить, кому лететь к звездам.
Дианка нагнулась и схватила в горсть пучок травы.
— Вот смотрите: трава-мурава, трипутник, дикий клевер, даже горькая лебеда — все живут, но по-разному. И разве можно сказать, что жизнь трипутника хуже или лучше жизни лебеды? А если б все только глядели в небо, скучно б стало и на земле.
Деревня уже спала, светилось лишь одно окно: в хате Андрея. И так захотелось Дианке заглянуть в это окно, узнать, что он там делает?
— Алик, — попросила она, — можете вы заглянуть вот в это окно?
— А почему бы и нет?
Он перелез через частокол, угодил в какую-то яму, попал в заросли репея, но до окна все же добрался. Приложив руки к стеклу, долго вглядывался туда, потом появился перед Дианкой, доложил:
— Мужик какой-то. Спит за столом.
— Вот это и есть мой муж.
Луна заливала все вокруг белым мертвенным светом, но даже в этом свете было видно, как Алик побледнел.
— Ну, тогда до свидания, — проговорил он и отступил в тень липы, на которой было гнездо с аистами. Аисты сонно клекотали, ворочаясь в гнезде, и это было похоже на шепот влюбленных.
Дианка послушала этот шепот и спросила:
— А вы разве не проводите меня до дому?
Она засмеялась и побежала по лунной дорожке к своей хате.
«Как хорошо, — думала она, укладываясь спать, — хорошо и спокойно. Не то, что после встречи там, у крепостной стены. Здесь все просто и понятно».