«А я, — говорит, — не знаю, как мину подкладывать».
Показали.
«Поняла?» — спрашиваем.
«Все, — говорит, — поняла. Вы не беспокойтесь. У меня в школе одни пятерки были».
И ушла, такая тихая, незаметная. А через два дня услышали: Тамара подорвала витебскую электростанцию, и город два дня был без света.
Тут вообще надо сказать о белорусской земле, о людях Белоруссии. Жители белорусских деревень были для партизан самыми преданными и верными друзьями. Одни, как эта белорусская девушка, тоже воевали, другие кормили нас, были проводниками, делились последней одеждой… Очень часто многие операции мы проводили во взаимодействии с белорусскими партизанами,
Сашка Солдатов!.. Совсем мальчишка, а злости у него на всю фашистскую Германию хватило бы.
И, может быть, из-за того, что уж очень горяч был, Кочубей не часто посылал его на задания. А Сашка весь лес обрыщет, найдет снаряды, мину сделает и удерет с ребятами на железку. Спустят эшелон, возвращаются в отряд победителями, — разве поднимется у командира рука, чтоб наказать их?
Вскоре Сашка знал все подходы к железной дороге, расположение немецких гарнизонов. И ходил не прятался, всегда во весь рост.
— Эх, Сашка, не сносить тебе головы, — говорили партизаны.
Сашка только усмехался:
— Еще не отлили ту пулю, что в меня попадет. Я заговоренный.
Он мало бывал в расположении отряда, характер у него был такой непоседливый: придет с задания, отоспится и опять на железку.
И все-таки вражеская пуля подстерегла его. Когда Саша Солдатов уходил с группой на последнее в своей жизни задание, на его счету было девять спущенных эшелонов. Но ему все было мало, и вот он отправился на задание под станцию Борисово. В дороге их застал день, подходить к железке было опасно, и группа Солдатова зашла в- деревню поесть и отдохнуть перед операцией. В крайней хате партизанам сказали, что немцев в деревне нет, и Саша, оставив ребят у околицы, пошел по деревне в надежде раздобыть что-нибудь поесть. А на другом конце деревни расположилась только что подошедшая рота мадьяр. Сашка шел посреди улицы, насвистывал, ничего не подозревая, автомат на груди. И вдруг со стороны школы резанула автоматная очередь. Сашка был ранен сразу в обе ноги, но все же отполз к хате и стал отстреливаться. Справа от себя услышал, как заработали автоматы партизан, и крикнул:
— Отходить! Всем! Я прикрою!
Два часа отстреливался отважный партизан от наступающих мадьяр, восемнадцать трупов положил перед собой, а когда остался последний патрон, пустил его себе в висок. Мадьяры сами похоронили его, а друг его Кашин ночью проник в деревню и выкрал тело Сашки Солдатова. Похоронили по-своему, по-партизански, и на деревянном памятнике вырезали только два слова: «Сашка-партизан».
Так в шутку отрекомендовал себя при встрече с Кочубеем Мажит Даиров. Но потом партизаны убедились, что это не было шуткой. Мажит Даиров в действительности показал себя настоящим бойцом, смелым и мужественным партизаном.
Мажит, учитель по профессии, добровольцем ушел в армию еще в 1938 году. Участник боев на Халхин-Голе, он был направлен в сороковом году в пехотное училище, закончил его как раз перед войной и был назначен командиром взвода танковой дивизии.
В первые дни войны взвод Даирова оборонял Минск, но немцы обошли кругом, и в августе сорок первого весь состав дивизии, в которой служил Даиров, оказался в окружении. Был дан приказ рассредоточиться и пробираться к своим мелкими группами. Мажит с пятнадцатью своими товарищами несколько дней пробирался по Белоруссии, занятой уже немецкими войсками. Не было еды, не было табаку. Тогда красноармейцы решили напасть на немцев. Было это в деревне Новоселовке. Застигнутые врасплох, немцы никак не могли понять, что же случилось. Ведь фронт далеко ушел на восток, а о партизанах в сентябре сорок первого знали еще немногие. Группа Мажита Даирова перебила веек немцев в деревне, забрала оружие и продовольствие.
С этого дня началась их партизанская жизнь в тылу у немцев, хотя они и сами еще не знали, что они партизаны.
Вскоре группа Мажита присоединилась к партизанскому отряду «Победа». Вот как вспоминает сам Мажит о командире отряда Кочубее.
«Я уже по опыту знал: чем ближе к подчиненным командир, тем легче выполнять даже самые опасные поручения. Наш командир был самым для нас близким человеком. Всегда он был рядом, беседовал, шутил с бойцами. Он так незаметно втягивал каждого из нас в откровенный душевный разговор, что скрыть от него ничего было нельзя. Даже страх. Когда он появлялся где-нибудь в хате, сразу его все окружали. С ним всегда было весело. А он по лицу каждого партизана мог определить, какое у того настроение.