– Дождитесь, пока вас осмотрит доктор, и можете быть свободны.
– Что?
Нахмурилась, вспомнив, кто и зачем отправил меня в эту глушь.
– Я сказал: дождитесь доктора и уезжайте.
– Видите ли, мне необходимо попасть в поместье милорда Харди. Меня отправили к нему…
– Знаю, – перебил он, не обращая внимания на тот факт, что это совершенно невежливо. – Вы не подходите.
– Что?
Не то чтобы я сильно жаждала мыть окна (вспомним, чем закончилась моя последняя попытка). Зато я мечтала получить свободу! Значит, надо пройти это чертово наказание.
– Поймите, по решению суда… Вот мои документы, – я пыталась взять себя в руки и говорить спокойно, но от меня отвернулись, бросив:
– Свободны!
Я уже набрала в легкие воздуха побольше, понимая, что придется применить дар убеждения по полной, но этот хам, поправив цилиндр и расправив плечи (очень… широкие плечи), уже шагнул к фее.
– Позвольте представиться, – учтиво поклонился он ей. – Милорд Харди. Добро пожаловать в Берри-Би. Надеюсь, дорога вас не слишком утомила?
Фея молча смотрела на меня, пока оба джентльмена заливались соловьем и хлопотали вокруг, стараясь не наступать на круг опавшей с крыльев пыльцы.
Интересно почему? Из уважения перед волшебством? Или она ядовитая?
– Как вы?
– Не пострадали?
– Доктор будет с минуты на минуту.
– Приносим свои глубочайшие извинения.
И с чего вдруг они перед ней так рассыпаются? Хотя мне-то какое дело? И без того проблем хватает. Саквояж потяжелел и заходил ходуном: Букля вновь ожил, и это успокаивало.
Фея была настолько бледной, что сердце сжалось. Крылатая продолжала сверлить меня взглядом, игнорируя пытающихся угодить гостье мужчин. В сиреневых глазах застыл ужас, словно она все еще видит убийцу из Уайтчепела.
– Как вам удалось? – хором спросили мужчины.
– Феи изобрели артефакты?
– Или заклятия?
У Рыжего от любопытства даже уши порозовели. Что касается самого милорда Харди (он же Чудовище), то тот и виду не подал, что его интересует данный вопрос. Тон нарочито небрежный, и только пальцы сжимают трость до побелевших костяшек.
Повисла пауза. Фея сжалась. По всему было видно, что бедняжка еще не скоро оправится от пережитого.
Краски вернулись в мир. Лишь там, откуда появился страшный призрак, в воздухе кружились обрывки серой массы. Мне, конечно, тоже было интересно, что же произошло на станции Берри-Би. В Дан-Лане я ничего подобного не видела. Что, если именно Потрошителя имели в виду журналисты, когда намекали на некое «чудовище»? Лорд Харди, хоть и был крайне недружелюбен, на монстра не походил. Напротив, мужчина был вполне привлекательным. Даже очень.
Подобные мысли заставили вспомнить о цели своего визита. Так или иначе, добиться возможности отбыть наказание было жизненно необходимо!
Почему милорд мне отказал? Неужели заметил-таки дырку в юбке? Порванную ткань удалось зашить стараниями Букли, но что, если завиток парика взял да и выскользнул? На всякий случай я решила ни в коем случае не поворачиваться к милорду… «обратной стороной луны». Надо доказать этому заносчивому Харди, что я достойна вытирать пыль в его трижды проклятом поместье.
Из саквояжа показался розовый пятачок и тут же исчез, оставив после себя краешек свитка с печатью Высшего суда Дан-Лана. Спасибо, Букля! Выхватив документы и подобрав подол, я решительно шагнула вперед.
– Милорд, – обратилась я к чудовищу.
– Опять вы, – поморщился мужчина, словно от зубной боли. – Кажется, я понимаю, что вам нужно.
Отдав трость Рыжему, мужчина достал из кармана чековую книжку и уверенным, размашистым движением что-то написал. Наклонив голову, покрутил листок в руках и протянул мне.
– Это за моральный ущерб. И исчезните уже наконец!
Я сжала ручку саквояжа. Может, треснуть по голове? Джеку Потрошителю помогло. Если бы не Букля, клянусь, я бы так и сделала! Но фамильяра было жалко: ему и так, бедняге, досталось.
– Это она, – вдруг прошептала фея.
– Кто? – подскочил к ней лорд Харди, забыв обо всем.
Листочек с вполне приличной суммой так и остался у него в руке.
– Она. – Пальчик, затянутый в тончайшую ткань в тон платью, указал на меня. – Она его ударила. Саквояжем. Он упал и… исчез.
Все, даже грузчики, что так и стояли, вцепившись в роскошный багаж феи, посмотрели на меня.
– Бумаги! – рявкнуло чудовище и выронило чек.
Тонкий лист бумаги медленно поплыл в мою сторону, заставив присутствующих замереть. Каково же было их удивление, когда саквояж, хищно клацнув замочком, захлопнулся, поглотив роспись милорда.
– За моральный ущерб! – хрюкнули со дна сумки.