— Ты кто? — прорычал главарь, оставляя разорённую корзинку помощникам.
— Согласись, это сейчас не столь важно, — пожал плечами Космач. — Важнее другое.
— Что? Да, ты знаешь, кто я?
— Это ещё менее важно, поверь.
— Я, — взревел детина,оскалив гнилые осколки зуюов, - Волк! А это — Стая! Слышал о нас?
Некромант качнул головой. Ну не умел он разговаривать с людьми… Не находил общего языка. Отвык.
— Я хотел лишь поговорить. Утолить ваш голод и жажду наживы...
Девчонка у дерева перестала всхлипывать. Космач даже подивился. Чудная, ревела, пока ничего толком не случилось, а как до дела доходит — затихла. Может с ними? Да нее, не похоже…
— Чё? — главарь поигрывая ножом шагнул навстречу колдуну.
— Золото предлагаю. За девочку. Поговорим?
— А мы его возьмём, не боись. Только мы того… не говорим. С покойниками ведь не болтают.
— И то верно, — кивнул Космач…
…и главарь вдруг замычал совсем уж нечленораздельно, отчаянно пытался раздвинуть внезапно сросшиеся челюсти. Гниение его зубов чудовищно ускорилось и гной начал быстро заполнять рот, заливаться в глотку. Космач не обратил внимания на вынутый этим бандитом тяжелый охотничий нож. Но его соратники, обратили, потому что хозяин ножа располосовал лезвием губы, пытаясь нащупать острием малейшую щель в сросшихся зубах.
Кровь струйками сползала по густой бороде и бычьей шее головореза.
Колдун шагнул к головорезу. Неуловимое движение, тошнотворный хруст лопнувшей кости и дикий рёв вожака, выронившего нож из искалеченной руки оказали должное впечатление на застывшую «стаю»
—Хватаете вожака и тащите в лес. Не останавливаясь ... Как можно дальше отсюда. Ясно? — голос колдуна оставался спокоен, отчего становилось ещё страшнее, — Silentium videtur confession.
— Волховик, — проскрипел один на ухо второму, — слышь, заговор прошипел. Ноги делать надо.
— … и руки тоже! Если умеете. Вправьте кости и наложите шину. Хотя, вряд ли поможет. Да и ещё о вождях. У древнего народа, на вашей земле, один из таких однажды в бою лишился правой руки. После чего его и свергли, ибо правая рука — символ чести, искренности и милосердия. А на что нужен вождь без всего этого? Советую задуматься.
— Ага, — пропыхтел меньшой, силясь устоять под навалившейся тяжестью изрыгающего проклятия и стоны изувеченного главаря.- А ишо он драться не смогёт. И вправду почто нужен?
— М-да, — вздохнул Космач, — Я имел в виду не это. Ну да ладно, — он тряхнул головой и повернулся к девушке. На раздававшиеся за спиной пыхтение и ругань больше он внимания не обращал, вскоре стихли и они, растворившись в более благопристойном шуме леса.
Девчонка сидела на земле, как-то бессмысленно перебирая вываленные на землю пирожки. Очищала их от травинок и складывала обратно в корзинку.
— Вот, — колдун присел на корточки и протянул ей три золотые монетки. — Они отказались. Выходит, кругляшки по праву твои.
— Я… Я убила его… — она подняла глаза. Они оказались ещё больше, чем даже запомнились Космачу. — Зарезала… Насовсем… Насмерть…
Космач вздохнул.
— Нет, ты что? Разве такого здоровяка этой железкой убьёшь? Вот видишь, он уже встал и поплёлся за своими дружками. Всё хорошо, не плачь, никого ты не зарезала…
— С ним точно всё будет хорошо? — всхлипнула сердобольная убийца.
— Уверяю тебя. Поверь, ему уже даже не больно. Пойдём.
Но девочка сидела и не сводила глаз с покачивающейся фигуры разбойника, нетвёрдыми шагами ковыляющей в лес за своими собратьями. Ничего отойдёт на десяток шагов и пусть разлагается под ёлочкой. удобряет. Каждый должен приносить пользу по мере своих сил.
Только когда он скрылся в лесной чаще, девчонка вдруг спохватилась:
— Ой, спасибо Вам большое, сударь. За то, что спасли меня. Если б не вы… они бы… они…
Только бы не заревела. Космач не переносил слёз. В большей степени из-за того, что не знал, как поступить. Очень уж сильно становилось искушение влезть в голову и атрофировать слёзные железы напрочь. Но девчонка не заплакала. Наоборот, её глаза прояснились, а брови тревожно сдвинулись.
— Вы побледнели, сударь. И руки дрожат. Вы ранены?
— Нет. Просто, не по мне всё… это, — Космач не лгал. Применять на практике знания из своей специализации он не любил. Слишком непредсказуемы могли оказаться последствия.