Лена остановилась далеко, у изгороди из вьющегося винограда, смеясь и обмахиваясь платком. Все её окружили. Э-эх! Скорей бы, скорей опять заиграла музыка!..
И вот музыка сжалилась, заиграла опять. Лена снова пошла танцевать. На этот раз она танцевала с юным шофёром грузовика, который привозил уголь для тёти Муниры. (Ей каждый год привозили уголь. Из личного уважения. Как пенсионерке.)
Миша пригласил какую-то девушку, стоявшую у виноградной изгороди.
Лена танцевала ещё красивее, ещё лучше, чем раньше. Она откидывала под музыку то одну, то другую ногу, сгибая её в колене; то отходила на шаг-другой и, как юла, вертелась одна, то опять приближалась, и они продолжали кружиться вместе.
— Погляди-ка, что делает! — говорили бабушки. — Ишь ты!
И все глядели. И делался танец.
На дворе стемнело. Почти совсем не видно стало пожарных, только их каски: они поблёскивали во тьме. Тени от веток ложились на цементный пол; то выплывая из темноты в свет, то уходи и прозрачную темноту веток, кружились пары.
А музыка всё играла. А Миша всё танцевал, танцевал с той девушкой, что стояла раньше в самом дальнем углу площадки.
Он так сильно старался, что отхлопывал каблуками.
Танец окончился. Миша снова подошёл к другой девушке, у виноградной изгороди, и позвал её танцевать… Потом ещё одну и ещё одну.
Лена тоже всё танцевала и танцевала. Было похоже на то, что они каждый сам по себе пришли на площадку.
Наконец-то Миша опять подошёл к Лене.
Лена глянула на него удивлённо и весело и пошла танцевать с шофёром грузовика.
Миша рассмеялся и стал отнимать её у шофёра грузовика. Лена пожала плечами и остановилась.
— Мишель! — заорал какой-то его товарищ от лотка с квасом. — Что ты с нею миндальничаешь?! Приглашай другую.
Лена глянула на свои ручные часы, улыбнулась, прищурилась и пошла с танцплощадки… Забыв о Кате!
Ушла одна в темноту улицы.
— Лена а! — громко крикнула Катя.
Но Лена её не слышала.
Вот только что, сию минуту стояла здесь. И — нету… Пропала! Спряталась.
Пустынными были улицы в этот поздний час. Кое-где раскачивались фонари. Прошёл уныло и молча городской пёс. Он ходил каждый вечер от урны к урне; разыскивал себе пропитание.
Котя шла одна по вечернему городу, тускло освещённому фонарями. Катя искала Лену.
От садов за оградами пахло цветами. Издалека добегала до Кати музыка. То громче, то тише была она. И вдруг — замолкла.
По мостовой прокатила садовая тачка. Тачку подталкивал бородатый дедушка. Проехала легковая. Прошёл автобус, осветив на минуту Катю. Осветил… и дёрнулся — дальше, дальше. И поволок за собой свой свет.
Катя шла по городу в наглаженном Леной матросском костюмчике. Шла, низко опустив голову.
Дворец… Он неподалёку от тёти Муниры и её дома…
— Что случилось, Катя? — увидев девочку, громким шёпотом спросила тётя Мунира. — Ленка хлопнула дверью и заперлась у себя. Велела, чтобы никто к ней не заходил… Я постучалась, хотела ей дать поужинать… Ку-уда там! Не отвечает.
В это время домой возвратился Миша.
— Лена, откройте! — строго сказал он закрытой двери.
Но двери не откликались.
— Взломаю! Откройте! — пригрозил Миша.
Но двери не испугались.
— И чего ей надо?! — сказала шёпотом тётя Мунира. — Интересный, культурный… Окончил техникум… Селектор, не кто-нибудь. На плантации первый помощник её отца… Так нет же! Только бы унизить и высмеять человека!..
— Звёздная, это сугубо наше личное дело, — сердито прошептал Миша.
— Катя, — робко сказала тётя Мунира, — хоть ты постучи… Тебе, пожалуй, она откроет.
Катя тихонько стукнула в дверь.
— Отстань от меня, Катерина! — сказала дверь. — Отстань! Понимаешь? Не приставай!
— Я поняла, — ответила Катя. — Я поняла, Лена…
Глава XII. Фея горького миндаля
Катя проснулась и тихонько, как всё, что делала, посмотрела в окно. Встала и, перебирая маленькими босыми ногами, притулилась носом к открытой ставне.
В комнате было душно, и всё-таки тётя Мунира прикрывала окошко на ночь.
Под потолком, в темноте, носилась большая бабочка, ударяясь крыльями о потолок, более светлый, чем стены. (Потолок освещал какой-то дальний фонарь на улице.)
Двор был тихий. Дремал колодец. Дремала садовая тачка с листьями… Уснуло ведро у колодца. Тётя Мунира забыла его запереть в дом.
Отбрасывал на землю тени вьющийся виноград. Всё вокруг лежало тихое, полосатое: свет и тень; свет и тень…