Гурдир чувствовал, что его терпение почти кончилось. Слушать вопли рыжеволосого недоразумения уже не было никаких сил.
– Повелитель, я могу войти? – Голос его любимого сына Фириала Маялира, сына Маяли, оторвал воина от мрачных размышлений на тему бабских глупостей.
– Заходи, сын, надеюсь, среди твоих женщин таких пока что нет? – Синие, как у матери, глаза сочувственно посмотрели на отца.
– Конечно, нет. Я никогда не обращу внимания на эльфийку. Они слишком избалованы для вольной кочевой жизни.
– Можно её как-то заткнуть, не навредив при этом?
– Я только вернулся с дозора, иначе эта наглая девка не наделала бы столько бед. Отец, на тебе и твоих воинах уже лица нет.
– Надеюсь, с Ольгейрой всё в порядке?
– Она и, правда, умная: три подушки, наложенные на уши, ощутимо ослабляют силу звука. Дриада спит, как сказала её служанка, уже часа три.
– Хоть одно приятное событие за последние шесть часов.
– Вот это глотка! Она даже не охрипла, – восхищённо обронил Фириал, её надо напускать на селения, которые мы хотим ограбить. Чтобы избавиться от её воплей, они что угодно отдадут. Должна же и от неё быть хоть толика пользы, – хохотнул молодой орк.
– Фириал, заткни эту дуру! Если не сможешь, то закатайте в кошму и бросьте на съедение шакалам. Сил уже нет слушать её вопли и стенания.
Отец и сын немного поговорили о творящихся в Великой Степи делах. Фириал добыл много интересных сведений за время своего долгого отсутствия. Потом разговор незаметно скатился на излюбленные темы: выпивка, война и, в конце концов, добрались и до женщин.
– Почему они всё такие странные? – Гурдир опрокинул в глотку пол меха крепкого вина и вонзил зубы в хорошо прожаренную свиную ногу, довольное чавканье возвестило всём в округе, что повелитель вполне доволен своим ужином.
– Отец, не забивай себе голову чепухой. Бабы – есть бабы. Конечно, встречаются и исключения. Взять тех же Маяли и Кишнак. Не смотря на приносимую ими пользу, приходится постоянно держать ухо востро. Ты вот никак не можешь понять поступков моей матери, а всё совсем просто. Её так воспитали. Ни один мужчина из народа умар не возьмёт даже в наложницы магичку. Она просто не хочет портить тебе жизнь, так как по-своему любит и уважает тебя. Её устраивает сложившееся положение дел: ты кормишь, поишь, позволяешь колдовать, даришь подарки, меня наследником сделал. Никогда не прогонишь и не отдашь её другому орку, так ведь? В худшем случае сам убьёшь и прикопаешь в степи, – Гурдир усмехнулся, соглашаясь. – Если что-то изменится, она сможет выкупить свою свободу. Став твоей женой, просто лишится этого выхода, если дела пойдут плохо. Моя мать – женщина умная и всегда просчитывает все варианты развития событий от того или иного поступка или сказанного слова. Ты ведь именно поэтому уважаешь и любишь её столько лет? Она приветлива и не противится твоим желаниям. Так чего тебе ещё не хватает, отец?
– Ты можешь заставить Гаринар замолчать? Через пару часов будет привал, хотелось бы успеть прийти в себя.
– Сонные чары одинаково действуют на всех, – сверкнул белозубой улыбкой молодой оркский шаман, – отец, лучше бы ты увёз с собой только Ольгейру. Эта эльфийская сирена попортит много крови всем, попомни мои слова, – и Фириал вышел вон, через несколько минут на караван опустилась благословенная тишина.
Злая, как тысяча демонов, которым дверью хвосты прищемили, Гаринар вышла к костру, когда её позвали на ужин. Молодая орчанка, испуганно косясь на эльфийку, вежливо передала ей приглашение. Рыжеволосая девушка долго приводила себя в порядок с её помощью, хотя магически все труды можно было бы окончить гораздо быстрее. В результате, когда она пришла, выбор яств уже оставлял желать лучшего. На разложенной в пятне света кошме сиротливо лежали обглоданные до белизны свиные кости, обронённое кем-то надкусанное свиное ухо и пара кусков чёрствой лепёшки.
– Гурдир, меня тут собрались голодом уморить? – Рыжая бровь лисим хвостом изогнулась над ореховым глазом.
– Гаринар, никто не думал, что ты будешь столько времени себя в порядок приводить. Любому, кто опоздает к ужину, придётся довольствоваться объедками. Либо жри, что дают, либо спи голодной, – в голосе орка явно прозвучала насмешка, но девушка сделала вид, что ничего не заметила.