Он поднял голову и встретился с ней взглядом. Глаза целительницы, раскосые и зеленущие, как у лесной кошки, жутковато сияли в тускло освещенной комнате. Глядя в эти глаза, охотно верилось, что перед тобой подменыш, дитя лесных эльфов. И то сказать – если есть магия, то почему бы эльфам не быть тоже?…
– Я в порядке, – наконец пробормотал он. Мэйр медленно качнула головой.
– Ты не в порядке, – ее рука сползла чуть ниже, невесомо поглаживая; ощущение спокойствия усилилось. – Себастьян, пойми, я не буду сидеть при тебе всю оставшуюся жизнь. Не поддавайся силе, пробуй управлять ею сам.
Как будто он не пытался.
– Он сильнее меня.
– Это не так. Ты тут главный, запомни это накрепко – и все получится. – Мэйр ободряюще улыбнулась, демонстрируя совсем не эльфийские клыки. – Остальному я тебя научу… Мы научим.
С этими словами она повернулась к лорду Фалько и совсем другим, ничуть не ласковым тоном поинтересовалась:
– Ваше благородие, не могли бы вы угомониться? Все это праведное бешенство плохо влияет на пациента.
– Какой-то мерзавец изуродовал своего ребенка! Хотел продать его, как фунт мяса или надоевшую безделушку! – взъярился лорд Фалько, от избытка чувств вскочив на ноги и едва не опрокинув стул. – Нет, мать твою неблагую, я не мог бы угомониться!
– Придется, Уилл. Иначе я угомоню тебя сама.
Фалько, казалось, был не прочь проверить, кто тут кого угомонит. Однако, помедлив, он кивнул и глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.
– А как же твой родной отец? – Себастьян не сразу понял, что обращаются к нему, но разгневанный лорд глядел как раз таки на него. – Неужели ни разу не объявился и ничем не помог? Уверен, он был магом, а маги так не поступают.
Себастьян послушно кивнул.
– Объявлялся. Когда я был маленьким. Приходил к нам в дом, распивал чаи с Родериком и мамой. Особо приятного впечатления не производил – высокомерен был побольше вашего. Но меня и маму, кажется, немного любил. Спрашивал, хорошо ли нам живется в Сером Доле. Рядом с ним было, – он замялся, пытаясь подобрать правильное слово, – спокойно. Жутковато, но спокойно. Мне было семь или около того, когда я видел его в последний раз. Небось, завел семью получше.
– Интересно получается, – хмыкнул Фалько, что-то напряженно обдумывая. – И как же его звали?
Он не успел ответить: тяжелая дверь снова приоткрылась. На пороге стоял… видимо, очередной лорд, моложавый и расфранченный, как на бал к императору. Этого типа отличали кретинская бородка и на редкость кислое выражение лица.
– Эдрианом его звали, – выдал лордик, в упор глядя на Себастьяна и недовольно кривясь. – Мои поздравления, Уилл. Не твое добро. Как я и думал, это пропавший байстрюк Лейернхарта.
Глава 3
Себастьян прищурился – незнакомец не понравился ему с первого взгляда. В голове бородатого пижона тоже имелась «стена», но не как у лорда Фалько, а хрупкая и какая-то неправильная.
«Ментальный артефакт», – определил он, припомнив «уроки» отчима и чудом не передернул плечами при воспоминании о нем. Тот регулярно тратил едва ли не все имеющееся в доме золото на разноцветные побрякушки, которые потом заставлял ломать. После таких занятий голова болела по три дня.
Стоило приспустить магию снова, как в голове раздался неприятный хруст. Так по весне трещал под ногами истончившийся лед на озере Недволл. Надменность мигом слетела с холеного лица, а сам визитер сделал шаг назад.
– Поаккуратнее, мальчик.
– Ваш артефакт – дерьмо собачье, – пожал плечами Себастьян. – И мне плевать, кем был мой отец. У меня не складывается с родственниками.
– Понимаю, мой дорогой Себастьян. У меня с наглыми сопляками тоже не ладится, – проворчал пижон. – Вашу ж Элриссу мать, что за детки пошли? Мало мне было Блэр с ее женишком-недодемоном… ну и прочих длинноносых синтарийских ублюдков, – он перевел свои белесые зенки на целительницу, явственно давая понять, кого имел в виду. От Мэйр на короткий миг полыхнуло злостью, и Себастьян с трудом удержал силу на цепи… Вот только ринулась она не на источник агрессии, как делала всегда, а на расфуфыренного лорда.
Это было странно. Непривычно. И вместе с тем… правильно?…
«Правильно, – согласился монстр. – Целительница симпатичная, а у этого глазенки мерзкие и борода дурацкая».
Себастьян коротко хмыкнул. Мэйр тут же бросила на него быстрый взгляд, заставив смутиться, и заговорила, обращаясь уже к вошедшему:
– Ваше гребаное лордство, не соблаговолите ли вы порассуждать о красоте моего носа и законности рождения в другой раз? – С ее стороны все сильнее тянуло раздражением. – Уверена, Себастьян по горло сыт вашим сиятельным обществом, лорд Дорих, так что сейчас вы дадите ему вымыться, поесть и поспать.