– И что я должна делать? Конкретнее, – спросила Яна, понимая, что он от нее не отстанет.
– Мама объявила, что тяжело болеет и ей уже недолго осталось… Я не хочу, конечно, об этом думать. Но чтобы она уже успокоилась за меня… А я для мамочки – острый, неулаженный в этой жизни вопрос. Мы приедем к мамочке вместе, ты с ней познакомишься, попьём чайку – и всё. Я твой должник!.. – уговаривал ее Виталий Николаевич.
– И когда ты планируешь меня представить своей родительнице?
– Когда тебе будет удобно. Мама сейчас в Сочи.
– Вот как? О, нет! Только не туда! У меня что-то не очень хорошие впечатления от этого города. Вроде курорт, едешь отдыхать, развлекаться, а у меня там какой-то треш получается. Я уже боюсь услышать название города – Сочи!.. – поёжилась Цветкова.
– Это потому, что ты ездила без меня, а со мной всё будет спокойно и хорошо, – заверил ее Виталий Николаевич.
– Ну почему представлять нас друг другу надо обязательно в Сочи? Что за спешка? Может, подождать, когда она вернётся? – капризничала Яна.
– Мама находится там на лечении.
– Лечится от чего? – уточнила Яна.
– От старости, – вздохнул Виталий. – Пансионат для пожилых.
– Постой-ка! Ты свою мать сдал в богадельню? В дом для престарелых? – Большие голубые глаза Яны вспыхнули недовольством.
– Не нагнетай! Во-первых, это было ее решение. Во-вторых, это очень дорогой и хороший пансионат. Морские купания, свежие фрукты, медицинский уход, приятная компания. Дома она страдала от одиночества и тоски, а там у нее полно друзей. Мы разговариваем с ней по скайпу каждый день. Как только у меня выдаются свободные дни, я навещаю ее.
– И всё-таки ей с тобой было бы лучше, – возразила Цветкова. – Если бы ты был нормальный сын, то мать не ушла бы в дом престарелых.
– Я ни в чем ей не отказывал! Я всегда приглашал ее жить ко мне…
– Ну, да! Несмотря на твою любовь к чистоте, в твоей холостяцкой берлоге, наверное, грязные носки разбросаны по всем углам, можно их собирать в новогодние гирлянды! Не так ли?
Лебедев неуверенно пожал плечами. А Яна продолжала:
– Ухаживать за тобой. Гладить, стирать и убирать, и это человеку в возрасте. Да еще терпеть твой характер и обострения язвы, которые ты лечишь только водкой.
Виталий Николаевич удивлённо поднял брови.
– Ты знакома с Лидией Васильевной? С моей мамой?
– Не имела чести, – ответила Яна.
– Так откуда же ты знаешь, что она говорила мне – слово в слово? – спросил Виталий Николаевич. – Именно поэтому мать категорически не хотела ехать ко мне жить. И мне жизнь портить не хотела, да и себе усложнять не желала. Характер у нее в меня…
– У тебя в нее, – поправила Яна.
– Мама всегда обожала морские курорты, поэтому и выбрала пансионат именно там. Москву, если честно, не любила. Пансионат дорогой, хороший. И ты не думай, что я этому не сопротивлялся. Кто бы меня слушал и соглашался бы со мной!.. Мне пришлось включить все свои связи, чтобы устроить ее туда. Я устал выслушивать чуть ли не каждый день стоны и плач о том, что «я умру, и ты останешься один».
– Ты сейчас рассчитывал, что я тоже пущу слезу? И брошусь убеждать твою маму в обратном? Но я уже, как это…
– Опытная? – предположил Виталий.
– Считай, что я не слышала этого определения. Я, милый мой, тёртый калач, меня на мякине не проведёшь. Я всегда горой стою за женщин. И если это решение твоей мамы, я принимаю его. Нужно помочь тебе? Я тебе помогу. Что уж тут поделаешь… Хотя всё это как-то неприятно, и ты, конечно, полный паразит. Ведь мог бы познакомить маму с женщиной, которая тебя любит многие годы, верна тебе…
– Ты, как всегда, имеешь в виду свою подругу Асю? – усмехнулся Виталий Николаевич.
Яна с Асей дружили всю жизнь – с детского сада. Интересно, что Ася Юрьевна была полной противоположностью Яны, как внешне, так и внутренне, но дружба с годами только крепла. У Аси было несколько неудачных замужеств, она воспитывала двух дочек. Одна была приёмной. Но никто об этом не знал. Она взяла ребёнка из роддома чуть ли не через неделю после рождения и растила девчонок, не делая никаких различий. Ася была адвокатом, и весьма успешным. Только одна существенная проблема омрачала ее жизнь. Она давно любила Виталия Николаевича, но любовь была безответной Она даже Яне – своей лучшей подруге – не могла в этом признаться очень долго. А когда та сама догадалась, Ася сказала:
– Что толку? Он же всю жизнь сохнет по тебе.
Так невольно Яна стала участницей этого очень даже неприятного для нее любовного треугольника, в котором страдали два ее близких человека, а она не могла никому из них помочь.
– А что ты имеешь против Аси? – фыркнула Цветкова. – Ты бы был для нее идеальной половинкой.