- А я тут жить с тобой буду. Разве тебе Инна не говорила? - Приветливо улыбнулась Лиза и расположила свой маленький чемодан с одеждой и большую сумку с красками, бумагой, палитрами, кистями, тряпочками, карандашами, прочей живописной утварью и походным мольбертом рядом с незанятой заправленной кроватью. Руки устали держать такую тяжесть, а сразу зайдя в комнату и наткнувшись взглядом на заканчивавшую натягивать тунику на стройное тело обитательницу, Лиза позабыла обо всем и пропала в вихре ощущений, потому вспомнила о багаже только сейчас.
- Может быть, мы уже познакомимся. Я Лиза!
- А я на память не жалуюсь. Что ты там пищала о том, что жить здесь собираешься? Тебя приглашали разве? Я... тебя... не приглашали!
От волнения в речи волшебного создания усилилась какая-то неправильность - она стала еще более певучей и появился едва уловимый акцент. А в последнем предложении и вовсе возникла небольшая запинка, как будто затруднение с подбором правильной формы глагола.
Лиза по-доброму улыбнулась:
- Ты студентка по обмену с третьего курса! А я Лиза. Ты прекрасно говоришь по-русски. Только правильно будет "я тебя не приглашала". А хочешь, я тебя буду поправлять, чтобы ты лучше язык запомнила? Я потихоньку - никто и не услышит.
Так и не представившаяся будущая героиня Лизиных полотен угрожающе прищурила глаза экзотически вытянутой формы и прямо-таки промурлыкала:
- Верно говоришь, верно! Я тебя не приглашала - и это будет правильно на данный момент.
- Ну вот на данный момент не приглашала, так как еще не знала, что народу набралось в лагерь больше, и одной комнаты не хватило. Инна, моя подруга, поселится с двумя девчонками с твоего факультета книгоиздания, а мне они предложили поселиться с тобой. Инна мне только что сказала, что ты в курсе. Наверное, она что-то попутала. Но теперь-то ты меня приглашаешь, правда? - Лиза тараторила без умолку, чувствуя что-то неладное. В середине ее речи восточная девица-кошка плавно подошла, приобняла Лизу за плечи и пока девушка произносила "Но теперь-то ты меня приглашаешь", выставила ее наружу и захлопнула дверь, а после слова "правда?" следом за хозяйкой полетели ее вещи, и дверь в неприступную крепость опять закрылась. Вдобавок ко всему незнакомка быстро задернула шторы окна, расположенного на одной стене с дверью. Наверное, думала, что Лиза будет жалостливо заглядывать внутрь. И в общем-то была недалека от истины.
"Вот так начало веселого, беззаботного отдыха у моря! Ах ты... принцесса Греза! - Лиза бросила взгляд на свою рабочую сумку, проигнорировав раскрывшийся в полете чемодан с высыпавшимися футболкам и шортами. - Так обращаться с моими красками! Моими колонковыми кисточками! Не позволю!"
Маленькая робкая девочка-ромашка, серая мышка преобразилась в защитницу свободного искусства и грозно застучала в дверь почти своей комнаты-шалаша ногами. А вокруг начали собираться посмеивающиеся соученики и представители других факультетов родного вуза.
- Что, Самойлова, опять тебя отшили? Жизнь ничему не учит?
- Смотрите-ка, наша Лиза-Подлиза по совету своего Прекрасного Принца переключилась на девушек - и тут облом случился.
- Да ведь мышей никто не любит!
Под насмешливые возгласы студентов Регионального института культуры и искусств, не прислушиваясь к ним, бездомная художница продолжила стучать в дверь всеми конечностями, голову оставляя на крайний случай, справедливо рассудив, что уж в столовой-то она ей точно еще пригодится, а после ужина можно и головой побиться.
А вокруг играло красками радости крымское лето. Небольшая студенческая база отдыха располагалась на западном побережье прекрасного полуострова, гостеприимного и интригующего. Маленькие домики-шалаши с яркими треугольными покатыми крышами всех цветов радуги живописно были расставлены в произвольном порядке у края песчаного пляжа, ласкавшего глаз изумительным золотистым песком, будто сияющим из-за вкрапления мельчайших частичек перламутра сокрушенных временем и морскими волнами раковин. Чуть дальше от моря возвышалось длинное двухэтажное здание, совмещавшее комнаты персонала базы, столовую и библиотеку. Первая составляющая мало кого интересовала, вторая была необходима, хотя молодежь заранее кривилась, представляя прелести общепитовской еды, а вот присутствие библиотеки немало забавляло всех, кто счел нужным ознакомиться перед отъездом на отдых с проспектами этого чудного местечка под названием "Летняя сказка". Как будто кто-то будет тратить драгоценные деньки на чтение пыльных книжек! Ведь вокруг такая красота - море, теплое солнце, степные просторы, возможность побывать на захватывающих экскурсиях, а главное - вокруг множество веселых, разной степени загорелости представителей ли представительниц противоположного пола! Какие тут могут быть тома! Прогулки по пляжу, совместные вылазки по интересным местечкам Крыма, купание при полной луне, посиделки у костерка - шумной компанией или тет-а-тет с понравившимся парнем или приглянувшейся девушкой.
Об этом не в последнюю очередь мечтала и оказавшаяся за дверью своего будущего места жительства Лиза. Поэтому она и оказалась в "Летней сказке".
А дело было так.
Сразу после окончания сессии возле деканата, куда довольные и не очень студиозусы сдавали до сентября свои зачетки, Лизу поймала ее подруга Инка. Экзамен по русскому языку и культуре речи был скучным, сложным и, увы, обязательным для всех первокурсников РИКИ, и Лиза была крайне истощена. Не то чтобы ей было сложно самой выучить двести билетов теории. Трудности были в том, чтобы помочь двадцати одногруппникам - или написать бомбу, или кратко подсказать отпросившемуся по нужде бедолаге правильный ответ на практическую часть.
Только ее память могла полностью вместить эти огромные списки исключений из правил, образных выражений и разных терминов, о которых, естественно, в школе никто ничего никогда не говорил. Ни одна учительница, из тех, у кого училась Лиза. А таких было много, потому что с первого класса девочка сменила семь школ - вместе с отцом-геологом и тремя старшими братьями-погодками она переезжала с места на место, чтобы быть ближе к меняющимся местам работы отца. Отец Лизы разрабатывал месторождения полезных ископаемых и чего-то там еще в разных областях страны, но все-таки не мог держать детей вдалеке от себя - вот и возил за собой свой табор, чтобы хотя бы на выходных приезжать в очередную съемную квартиру и заниматься нелегким делом семейного воспитания вперемежку или вперемешку со сном и просмотром урывками очередного латиноамериканского сериала. Как вполне мужественный геолог Аркадий Ильич Самойлов, без преувеличения способный подковы гнуть, нашел такое экстравагантное увлечение, никто не догадывался. А было все просто: звук испанской или португальской речи, щедро и страстно льющейся с экрана телевизора, напоминал ему о покойной жене, всю домашнюю работу по уходу за шестью своими любимыми мужчинами и крошкой-дочкой выполнявшую под очередные волшебные грезы "Телефе" или "Глобо". И когда Аркадий Ильич садился в уютное кресло и смотрел на страдания очередной Алисиньи или небритого Орландо-Карлоса, он представлял, что где-то на кухне хлопочет жена... А когда редкие выходные в кругу семьи пролетали, он снова возвращался к своим одиноким, несмотря на присутствие коллег, скитаниям в поисках богатств родной земли.
И только с поступлением в вуз Ивана, старшего из их компании "младшеньких" (два больших брата Петр и Сергей давно жили самостоятельно, будучи на двенадцать и десять лет старше Ивана), отец выбрал для постоянного проживания своих "мелких" городок в средней полосе России Татринск.
Инна помахала рукой у лица замечтавшейся подруги. В тот момент Лиза гадала, означает ли то, что красавец-однокурсник, ненаглядный Ромочка, обращался к ней десять, не двенадцать раз за час, перед тем как зайти в аудиторию, его доверие к ней, ее учебному авторитету, или просто он хотел лишний раз поговорить с ней как с дорогим его сердце существом. Первое предположение было милым, а второе просто восхитительным, и поэтому гораздо более вероятным. По крайней мере, так считала сама Лиза.