Удивительно, но и в этот раз Авалон согласно опустил голову, взявшись за карандаш.
«Я вытащу тебя отсюда. Я наврал королевской семье, что Херанука – ведьма из Роэтии, которая под действием чужих чар прибыла в Зоэтию. Я пообещал им, что верну тебя домой и сниму чары. Они поверили».
Как только я прочитала текст, Авалон вырвал лист и сжег его над ближайшей свечой. Теперь улыбнулась уже я.
– Неплохо. Я думала, ты не умеешь врать.
Музыкант хмыкнул и неопределенно повел плечом. Думаю, и его жизнь заставила пересмотреть свои приоритеты.
– Но мне нужно забрать с собой ещё двоих. Ты, наверное, и сам понял, кто это…
Авалон вопросительно поднял брови. Я попросила у него блокнот, в котором написала имена Яйры и Гертруды. Музыкант остался потрясенным. Там же я написала последнее местонахождение контрабандистов, решив, что Яйра узнает моего барда, и тот поможет сбежать и им.
Мой надзиратель вернулся, и Авалону пришлось уйти, бросив мне напоследок уверенный и преданный взгляд. Я села на лавку и решила, наконец, отстать от Исирия. Теперь я могла выдохнуть спокойно и немного расслабиться.
Путь № 30
Ветер мягко трепал белоснежные паруса, и сидящая на деревянном ящике Гертруда корпела над бумажным пакетом, с трудом сдерживая рвотные позывы. Яйра лежала в каюте, восполняя недосып последней недели, и тишина на палубе казалась мне ужасно странной – настолько быстро я привыкла к постоянному шуму и ожиданию засады. Получить удовольствие от посещения Зоэтии я не смогла и ныне задумчиво смотрела на далекие берега, что отсюда выглядели зелеными, но никак не песчаными. Достопримечательности, культура, обычаи и традиции – всё прошло мимо, оставив чуть уловимый аромат болот и узких улочек, в которых запах выпечки отвратительно смешивался с потом, дешевыми духами и грязными ногами. К сожалению, я запомню Зоэтию именно такой. Быть может, в далеком будущем я вернусь сюда законно и безбоязненно, и тогда все жители вновь построят кирпичный завод по случаю прибытия Херануки.
Будущее…О нем приятно думать. Несмотря на то, что испытания приходят в мой дом излишне часто и выламывают дверь с ноги, я скромно надеюсь на закон, по которому в конце тяжелой истории случается добрый конец. Странное чувство, которое я могла бы описать тоской, но не стану, тянуло назад в Мордор к тем, к кому я, к сожалению, успела привязаться. Я будто бы намеренно оставила их на произвол судьбы в рассаднике гадюк и жутких заговоров, но могла ли я им хоть чем-то помочь? На удивление вся моя надежда пала на Императора. Жуткий, хмурый, со своими змеями в голове – теперь он казался единственной опорой, единственным оплотом, против которого змеюки боялись идти. Всё ли с ним в порядке?
Признаться честно, во мне бушевал диссонанс. Я чувствовала необходимость быть в Шеэтии, даже при полной своей бесполезности, но с другой стороны рассуждала о том, стоит ли мне вообще туда возвращаться. Я никогда не отличалась особой совестливостью и могла похвастаться больше эгоизмом, нежели самопожертвованием и милосердием. Жизнь дала мне второй шанс, так почему я не могу создать счастье в любом другом месте? Почему бы не начать всё с чистого листа в Роэтии? Этот бард, кажется, богат и знатен, и, что более важно, не чает во мне души…
Я украдкой взглянула на Авалона. Он сидел рядом, периодически поправляя синие пряди за ухо, когда ветер выбивал прямые волосы из низкого хвоста. Воплощение элегантности, скромности и благородства – он даже не трогал моей руки, лишь изредка позволяя себя мимолетный теплый взгляд. Рядом с ним я чувствовала себя главной путаной на районе. Наверное, нам следовало бы поговорить, вот только Авалон оказался немым – данные факт несколько не укладывался в моей голове, ведь внимательная Яйра, что первая и напомнила мне о бывшем возлюбленном, не сказала об этом ни слова. Вопросы скапливались в голове, вот только задать их было неловко. Я видела, что блокнота у барда под рукой нет, а язык жесток был мне неведом.
Это странное свидание длилось недолго, начался ужин, а после появился третий лишний, оказавшийся помощником Авалона и его ближайшим советником. Его имени я не знала и навряд ли бы запомнила, но до того он был низок ростом, что про себя я назвала его Хоббитом – на Гнома он не походил в виду своей хрупкости и аккуратности. Исходя из их общения – Хоббит использовал язык жестов – я поняла, что тот привязан к Авалону и очень ему предан. Исполнительность в работе лишь доказывала вполне очевидный факт.
– Могу я спросить кое-что личное?
Услышав мой голос, бард обернулся и незамедлительно кивнул. Сейчас, когда рядом был Хоббит в качестве переводчика, мы могли и поговорить.