– Ну-ка, фрукты, встаньте в ряд. Вместе мы – прогнивший сад…– задумчиво протянула я, понимая сомнения Лайма. Из всех зол выбирают меньшее, но тут и выбирать не из чего.
– Усовершенствуем производство, начнем получать относительно стабильный заработок, а дальше я буду пытаться выйти ещё на какой-нибудь регион. Недовольство Гертруды пойдет нам на пользу. Мордор станет на слуху, и многие, думаю, заинтересуются.
Есть одно неизменное правило: если вечером было слишком хорошо, значит, утром будет очень плохо. Этот случай не был исключением, и страдала я от похмелья почти весь следующий день, не сделав ничего полезного. Ольха любезно поила меня родниковой водой, делала расклады на картах – она училась гадать – и вообще предсказала, что в мою жизнь придет змей-искуситель. Вечером её сменил Подсолнух, и, в целом, дни потянулись обыденно и размеренно.
«Дорогой дневник, я про тебя забыла.
Прошел месяц с тех пор, как я проснулась в этом мире с разбитым лбом, и вот моими потугами Мордор стал чуточку счастливее. Мы отмыли дворец, выщипали траву на главной площади, наладили производство духов, которые, благодаря чудному ингредиенту улетали как пирожки, и даже нашли среди селян бывших стеклодувов, которые пообещали создать скляночки для духов. Вспомнив самые привлекательные дизайны своего мира, я в общих чертах нарисовала на бумаге желаемое, и вот – меня уже называют творческой персоной.
Многими делами занимается Лайм, за что я ему крайне признательна. Моих мозгов не хватило бы на то, что просчитывал он, благодаря чему с нами согласилась торговать пятая Императрица. Если я правильно поняла, то её сильно достали ноющие аристократки, и она решила побаловать себя избавлением от этого соплежуйства. Что удивительно, Госпожа Яйра мне очень даже понравилась. Её неприкрытая злоба ко всему и каждому вызывала восхищение, да и воспоминаний особо плохих с ней не оказалось – Сисиль, как и предполагалось, попросту её боялась. Вместе с Яйрой у нас даже состоялся разговор, где мы вместе жаловались на других, а завершился он договором и пожеланием друг другу удачи. Её не сковывали предрассудки, и за это я уже была ей благодарна.
Пускай доход вырос, я боялась тратить его на покупки. У нас не хватало рук, но селиться в Мордоре никто не желал. Около пятидесяти человек были заняты на производстве, семьдесят работали на полях, тридцать реставрировали город, а десять были заняты во дворце. Оставшиеся же были детьми, которых я не имела права привлекать к работе.
Я завидовала первому региону. У них был спирт. Я завидовала второму сектору. У них были настолько удивительные животные, что моя внутренняя капризность умоляла хотя бы об одном. Лайм выслушал меня спокойно, показал ценники, а после я заткнулась, думаю, на очень долгий срок. Мне обидно».
Сегодня я решила погулять в лесу. Взяла с собой револьвер, флягу с водой и Ждака, и отправилась на проветривание к границе, где деревья были красивее. Мы хотели найти растущие там грибы, и Лайм строго приказал нам даже не пробовать их на вкус. Звучит, как вызов.
– Я, когда был маленьким, попробовал их как-то…
– И что было?
– Ну, – чуть покраснел Ждак, складывая в корзинку найденный гриб, – проблемы…с желудком.
– Понос?
– Госпожа! Что за грубые слова? В любом случае, нам их нужно совсем немного. Матушка умеет их готовить, получится вкусно.
– Она точно умеет? У нас пока только один рабочий туалет.
– Который вы занимаете притом на целый час!
– Я читаю.
– Госпожа, этим не надо заниматься в туалете.
– Мой замок! Где хочу, там и читаю! И вообще…
– Тихо!
– Ты цыкнул на меня?
– Да прислушайтесь же!
Я недовольно скривила физиономию, но замолчала. На высоких деревьях пели не известные мне птицы, в кустарниках стрекотали насекомые, и ветер играл на мягкой шелестящей листве, что изредка отрывалась от веток и прилетала мне по лицу. Я могла бы назвать это очередным свиданием с Ждаком, если бы не один странный, не вписывающийся в атмосферу звук. Мы двинулись ему навстречу, и сильно удивились, когда различили детский плач. Быть может, ребенок из села заблудился?
Раздвинув кусты, я увидела девочку десяти лет, что совершенно не походила на крестьянского ребенка. Хотя бы потому, что нижняя её часть была лошадиной. Она взглянула на меня своими большими зелеными глазами и расплакалась лишь больше, горько прижав к лицу маленькие ладошки. В её светлых кудрявых волосах застряли листья и веточки, а дорогое платье, чуть прикрывающее белый круп, оказалось порванным. Я сделала шаг вперед, села перед ней на корточки.
– Втяни сопли, давай поговорим.
– Госпожа, с детьми так не разговаривают. Отойдите.
Ждак отпихнул меня в сторону, сел рядом с девочкой, вдруг положив ей на голову свою руку. Она жалобно всхлипнула, но притихла, бросив на него испуганный взгляд. Он ласково улыбнулся, и девочка замолчала.
– Всё хорошо. Мы тебя не обидим.
Маленькая кентаврида посмотрела на меня, но я взгляд отвела. Общение с детьми – не моя стезя.
– Скажи, что случилось. Мы поможем тебе. Хоть по этой девушке и не видно, но она Императрица.
– Ну, спасибо.
– В-вы…? – жалобно проговорила она тонким голосом, и вдруг вскочила на копытца, цепляясь руками за моё платье. – В-вы?
– Я. Я.
– Пожалуйста, помогите…Не отдавайте…
– Рыба моя, я не смогу помочь тебе, если ты не объяснишь, в чем дело.
– Госпожа! – с упреком воскликнул Ждак, взяв девочку за руку. – Пойдем. Выпьешь чай, покушаешь. Я думаю, ты устала.
Мы вернулись во дворец, где нас встретили десятки удивленных взглядов. Кирка и его жена поспешили заняться физическим состоянием девочки и тотчас увели её на кухню, тогда как Лайм, схватив меня за плечи, начал внезапную и недовольную встряску.
– Где вы нашли её? Зачем привели?
– Да валялась под деревом…
– Сисиль, у нас могут быть проблемы! Вечером нам нужно вернуть её домой!
– Что ты злишься-то так? Кто это?
– Это дочь второй Императрицы! Если узнают, что она у нас…
– Ого. Не хило она так заблудилась.
Лайм тяжело выдохнул, отпустил мои плечи и принялся мерить шагами комнату. Выглядел он очень взволнованно и даже испуганно – впервые, наверное, я видела его таким.
– Эй, Лайм. А она кентаврида, потому что вторая Императрица любит животных?
– Сисиль…Иногда мне очень хочется тебя прибить.
***
К вечеру девочка была помыта, накормлена и приведена в должный вид. Как оказалось, в спокойном состоянии Эльфия предстала перед нами, как спокойный и развитый не по годам ребенок с покрасневшими от слез глазами и с исцарапанными руками. Она вела себя вежливо и почтительно, однако, не прекращала бросать на меня просящий взгляд, пускай и сидела я в самом углу. Если это очередная диснеевская принцесса, которая сбежала в лес петь с животными, я незамедлительно отправлю её домой, как того советовал Лайм. Только вставшему на ноги Мордору не нужны проблемы.
– Госпожа Сисиль, – обратилась она ко мне, проигнорировав все добрые и снисходительные вопросы от Ольхи и Ждака, – я бы хотела поговорить с вами наедине.
– Ты уверена? Ты про меня не слышала?
– Матушка высказывалась о вас негативно. Именно поэтому я решила просить помощи у вас.
Так-так-так, неужели на повестке дня конфликт матерей и их детей? Очень любопытно. Хотя подобный подход к решению проблем казался мне нелогичным, Эльфия выглядела уверенно, но вместе с тем жалко, и столь странное сочетание не могло не затронуть струны души. Лайм понял это по одному лишь взгляду на меня, и обратился к девочке, не дожидаясь моего согласия.
– Я фаворит достопочтенной Императрицы. Я должен всегда быть подле неё.