**
Сказать, что я был зол – ничего не сказать. Я простоял почти сорок минут, как идиот, пытаясь дозвониться до Мии. Когда я принял то, что не хотел осознавать – она сбежала – мне хотелось рвать и метать.
Всю дорогу обратно до Нью-Йорка, я метался по самолету, как прыщавый подросток, которому отказали в свидании. Я не хотел признаваться самому себе, что беснуюсь не потому, что эта девчонка сбежала, а потому, что мне впервые было так комфортно рядом с человеком.
Семья и статус накладывают определенные ограничения на жизнь. Когда я был подростком, мне казалось, что все эти условности, этикет, закулисные политические игры – просто бред, которым меня запугивали родители. Наша семья была очень влиятельной. На первый взгляд, отец – добродушный бизнесмен средней руки, а мать – светская львица южного разлива. Но, знающие люди обходили нас стороной. Отец владел практически всем западным побережьем и активами, соизмеримыми с бюджетом нескольких небольших стран. Мать – управляла двумя самыми масштабными благотворительными фондами и владела ключевыми пакетами акций в двух FMCG компаниях, и одном медиахолдинге.
Голубая кровь – кажется так говорят о королевских династиях? Так вот, мы были не голубых, а самых, что ни на есть аквамариновых кровей. Я никогда не был просто ребенком. Заложником обстоятельств? Невольным участником кулуарных войн? Предметом интереса сильных мира сего?
Да… но никогда просто Самиром без приставки Смит.
По молодости, я еще умудрялся бороться с семейным режимом, за что был сослан сначала в Швейцарию, а затем в Лондон. Вернувшись в Штаты, я пришел к отцу, клялся, что все осознал, что повзрослел и готов брать на себя ответственность. И она мне досталась. Я принял условия игры. Я жил в тени. Не афишируя всю власть и мощь империи Смитов, следуя примеру родителей. Я не участвовал в скандалах, не светился на вечеринках, не связывался с сомнительными женщинами. Но никогда… ни на одну секунду, я не мог расслабиться. Всегда ждал подвоха, подставы, предательства.
Жизнь в постоянном напряжении изматывает. Вышколенный, обученный манерам, привыкший жить в мире акул и пираний, я не мог позволить себе оплошность. Я жестоко поплатился за роман с Джессикой. Хорошо, что у меня хватило ума не знакомить ее с семьей и друзьями. Не раскрывать все карты. Для этой пустышки я был просто очередным денежным мешком. А она для меня – неким признаком стабильности.
Мия… мои мысли снова вернулись к хрупкой шатенке, которая не побоялась дать мне отпор. Она была единственной, на моей памяти, женщиной, кроме матери, которая вела себя абсолютно естественно в окружении двуличных политиков и алчных воротил бизнеса. При этом, она очень явно давала понять, что ей нет дела до их заискиваний и неискренних слов. Она была уверенной, честной и чертовски сексуальной.
Спустя столько времени, я встретил себе ровню. Девушку, у которой была мечта. Которая год за годом, через тяжелый труд строила свою жизнь. Как смешно она возмущалась, оберегая свою репутацию. Как злилась, когда подумала, что я отношусь к ней, как к вещи. Как страстно она стонала, когда мы занимались любовью. Столько искренности, что мне казалось я утону в ней.
Сегодня я хотел увезти ее. Увезти подальше от этой реальности. Закрыться в каком-нибудь бунгало на острове, где кроме нас не было бы никого. Вдыхать ее запах сутки напролет, смотреть как она спит, целовать ее и просто стать счастливым.
Но она не сдалась. Оставила последнее слово за собой и просто сбежала. Кинула меня. Снова обыграла меня, чертовка!
Я подошел к чемодану, который водитель оставил в гостиной, и устало открыл его.
Кажется, на сегодня эмоций было еще не достаточно. На моих рубашках покоилась черная коробочка. Дрожащими руками, я открыл ее. Внезапно, мне захотелось сжечь свою квартиру, машины, свой офис, вместе со всеми сотрудниками. Самолет, загородный дом, конюшню, яхту, сжечь банк, в котором я хранил активы. Мне захотелось похоронить себя на пепелище своей жизни.
Она вернула подарок. Подарок, который я выбирал, ломая голову, думая о ней. Я хотел показать ей, что поражен ею… увлечен… Но она… Упрямая девица!