Уязвимость? Мнимая. Но отца все это беспокоит. Он явно в курсе, знает что происходит, отчего и почему. И осторожничает.
Констант задумчиво побрел к себе. Шальная мысль, посетившая его все больше укреплялась: известно каждому как заменить минус на плюс и именно это он собирался сделать, одним действием решив несколько проблем сразу.
Оставшись в одиночестве Констант мог сам себе признаться что Монти правильно его понял - да, он не желает, чтобы рядом с Эйфией крутился кто-то, и Монторрион в первую очередь. Он опытней Константа, прозорливей, на женщин действует неотразимо и способен влиять себе в угоду на любого. Сейти же не желал, чтоб кто-то встал меж ним и Феей пролез в семью и был хоть чуть, но выше его, пусть хоть умом, хоть опытом, хоть терпением - неважно. Бесспорно - нет равных Фее, природа таких еще не создала, и никто кроме родного человека не сможет по-настоящему позаботиться о ней, оценить, защитить, а то, что девушка брата любит, доверяет лишь ему, доказывает и правильность вывода и превосходство Константа, укрепляя веру в самого себя.
Она должна нуждаться в нем, привязанной быть больше, чем к кому-то - к брату. Кто лучше поймет ее, кто всегда готов помочь? Констант. А кто с полувзгляда, с полуслова понимает его? Фея. Зачем же третий? Нет, терять сестру парень не собирался. Но для начала нужно было излечить ее, поднять, поставить на ноги и выбить из души и сердца постыдную и угнетающую девушку и юношу преграду - того землянина. А у кого получиться это? Только у подобного ему - у землянина.
Тут нужен Горец.
Уникальный экземпляр. Ка мощное, и-цы неистощимо, характер твердый, дерзок, но вполне вменяем и привязчив. К Константу явно расположен. Он не откажется помочь, тем более что прецедент был - Эринния. Месяц и, сейти уверен, сестра выздоровеет.
Горец останется рядом - все лучше один донор, чем десяток - как троуви его не тронут.
Потом Констант что-нибудь придумает, возможно найдет Эйфии мужа, непритязательного, неприметного, не требующего внимания от нее и не способного вызвать у нее влечения.
Все будет хорошо, как прежде, как всегда: Констант и Эйфия заодно, вместе и никаких соперников, и никаких страданий сестре.
Осталось уговорить, склонить Горца на помощь и выиграть месяц времени, чтобы никто не знал, что за лекарство нашел Констант сестре - иначе быть интригам. Монти слишком ловок, а с разрешения сегюр способен устроить большие неприятности сейти.
Проходя в очередную залу необозримых помещений юного наследника империи, Семен нечаянно столкнулся с девушкой. Та ойкнула от неожиданности и чуть не упала. Мужчина, сам немало испугавшись, еле успел подхватить ее, спасая от падения и заметил что девушка в интересном положении, к тому же удивительно похожа на Фею.
Сестра, - решил и, усадив женщину на софу, сконфуженно извинился.
Синие глаза исподлобья пристально изучали его и добавляли смущения за неуклюжесть манер.
Еще раз извиниться, что ли? - потер он затылок, и с тоской посмотрел на выход из залы: сбежать бы. Только ссоры с родней Феи ему не хватало. Папаши ее лютого выше головы - так и не знает до сих пор как с ним общаться, вести себя. А тут еще сестренке чуть родить не помог - будет разговоров. Напоют в уши Фее о его грубости да неотесанности. Что она подумает? Вовсе, наверное, видеть не захочет.
Алена, узнав о прилете сына, естественно рванула к нему и соскучившись и желая узнать как у него дела. И конечно с тайной мыслью узнать про Эйфию. Констант она знала наверняка, в курсе событий, к тому же может приходить к сестре, а значит узнать, что с ней если не знает.
Женщина пролетела по залам и наткнулась за незнакомого мужчину, что разгуливал по апартаментам сына как по собственному дому. Уже странно. А если еще принять внешний вид молодца, хоть и довольно ладно скроенного, но до ностальгической тоски напоминающей ей сородича из толпы уличных бунтарей способных как даме ручку поцеловать так и кастетом махать. Не раз в молодости своей видела она нахохлившихся, с упрямством во взгляде и неуклюжестью манер ребят, что с гитарой управлялись не хуже чем с ружьем, и что пить, что бить шли не блага, а за идею, драйв и до упора, до самого донышка широкой славянской души. Когда-то она была своей в компании таких парней, спорила с ними до хрипоты, сидела у костра, цапалась на переменах меж парами в институте, ходила в походы и бегала на дискотеки.
Длинные взъерошенные волосы, карие глаза острые внимательные, глядящие на Алену из-под челки виновато и испытывающее, тревожили сердце, а кожа на лице, обветренном, угрюмом выдавала знакомство с бритвой, причем видно кустарного производства - два ровных пореза на шее весьма красноречиво сообщали о том.
Сколько лет она не видела подобного? Сколько десятилетий не встречала мужчину, что с первого взгляда рождал желание обнять его и выведать все новости о Родине, выплакать свою ностальгию и точно знать притом, что он правильно поймет ее, не примет сантименты за флирт.
Свой. Точно землянин и запах исходящий от него был почти родным, еще не выветрившимся - прохладным, снежно-хвойным. И взгляд еще не был затравлен и не убегал в сторону, и спина не гнулась перед госпожой, и ноги не подкашивались, придавая телу смиренную позу - еще не согнули его, не выпили, не испугали.
Новый раб Константа?
Невозможно - отправили бы в сепришь, не сюда.
- Тэн? - спросила тихо, настороженно. Мужчине не понравился вопрос - нахмурился и взгляд стал холодным, непримиримым.
- Нэй.
Алена удивилась:
- Откуда знаешь флэтонский? Ты кто вообще?
Семен повел широкими плечами, не зная, что сказать. Сестра Феи видно владела русским языком как та, а он же был не настолько силен в флэтонском, чтобы внятно, бегло изъясняться - понять о чем она и то не смог.
- Почему молчишь? - встала, подошла, придирчиво оглядывая мужчину с ног до головы. Семен настороженно поглядывал на нее, подозревая, что девушка вполне может приступить к более близкому знакомству с ним - любопытная, нахальная и больно властная особа. Взгляд королевы, одежда тоже, и хоть внешне похожа на Фею, манерами полная ей противоположность - ни робости тебе, ни смущения, ни опасений.
- Ты кто? - бока подперла кулаками, встав перед ним, и хоть почти на голову ниже его ростом была, смотрела словно на голову выше и сильней раз в десять.
Семен понял, что та спрашивает, и вздохнул: здравствуйте неприятности. Кажется на Флэте они норма жизни.
- Как же объяснить тебе? - спросил сам себя тихо и попытался. - Экхон сейти Феи.
Алена отпрянула с обалдевшей физиономией. Хлопнула ресницами и вдруг ткнула в него пальцем:
- Семен?! Ну, конечно! Я сразу поняла - ты землянин! А я же тебя помню!
- А?… - мужчина растерялся: мало девушка владеет русским языком, так еще и знает, как зовут Колмогорцева и кто он. И знает?
- Елки! - та, с кем Констант разговаривал! Ну, точно!
- Ты к Фее прилетел! Добрался значит! Нашел ее! Вот молодец! Я знала, наши лучше всех! - с радостной улыбкой и искренним восхищением во взгляде начала восклицать девушка. - Фиг Рэю! Ишь тиран, диктатор! Заморил девочку совсем! Нет, ну ты молодец! Я говорила Фее - любит, найдет, появится!
Семен смутился, не понимая что к чему.
Девушка схватила его за руку и потащила в другую залу, тараторя на ходу:
- Никому не вздумай говорить, что ты мужчина Феи! Вообще никому ничего не говори - здесь даже стены все слышат и стучат сегюр! Агнолики те еще разведчики, прознают, что ты здесь оставят только воспоминание о тебе. Для Рэйсли ты как красная тряпка для быка! Совсем с ума сошел! Нет, я его когда-нибудь покалечу! А ты молодец! - повторила в сотый раз. - Правда я не совсем была уверена, что ты явишься, больше для проформы Фею успокаивала. Ну, сам подумай - как?! Это надо же поверить, понять кто она! Сообразить, как найти! Взор, конечно! У меня, честно говоря, мысли не возникло, что у тебя ума хватит найти базу флэтонцев и рвануть сюда! Значит влюбился! Значит, не зря Эя тебя выбрала! Здорово! Ни у одного напыщенного местного болвана ума не хватит головой ради любви рисковать - а ты им все нос утер! Так их, бесчувственных роботов! И Рэйсли туда же!