– О том, что мне через месяц двадцать, а я все еще одинока? И вообще, порядочной девице замуж надо выходить до поступления во всякие институты? – невинно поинтересовалась я. Разумеется, ба разозлилась еще сильнее. Вообще-то на образовании настаивала именно она, я-то как раз никаких плюсов, кроме ежедневного лицезрения лорда-директора, в своем обучении на боевом факультете не видела. Ну слабые у меня способности, сла-бы-е! И с этим ничего не поделать. Единственное, что у меня выходит всегда и из любых ингредиентов, это привороты. К сожалению, именно они-то на боевке совершенно излишни. Впрочем, как оказалось, даже эту способность при некоторой сноровке и умении можно пристроить… А что? Мне неоднократно говорили, что если меня заслать во вражескую страну, то они там все до смерти друг друга залюбят. Вот и проверим.
– Крисса! Я говорила не о том, что ты перестарок! А о том, что благовоспитанной леди уже положено иметь официального избранника. Я же не говорю, что тебе завтра следует идти под венец, но определиться с кандидатурой и обговорить сроки свадьбы уже можно!
Я шумно выдохнула сквозь стиснутые зубы.
– И кого ты предлагаешь? – уже не скрывая своего недовольства, уточнила я.
– Да хотя бы тот же Рельм. Ты только посмотри на него… – Мы с Рельмом синхронно глянули друг на друга. Убедились, что ничего нового обнаружить не удалось, и на одном дыхании слаженно выдали:
– Нет!
– А что так? – Марьяса сурово посмотрела сначала на меня, потом на нашего спутника.
Ладно, раз она даже этого не понимает, то придется ей все объяснить.
– А то, что это твой кавалер, ба. Так что сама на него и смотри. А я уж как-нибудь сама себе кого-нибудь пригляжу.
Бабуля, убедившись, что ее внучка окончательно вышла из-под контроля, мигом воспламенилась:
– Это Себастиана Арвишше, что ли?!
К сожалению, я к этому моменту тоже была на взводе.
– Да хоть бы и его! В конце концов, почему я не могу сама решать, когда и с кем мне быть?! Мы сейчас живем не в средних веках! И мы – не люди! Только они могут обговаривать свадьбы младенцев, еще даже не зная, что из тех получится в дальнейшем.
– Это ты сейчас себя младенцем обозвала? Согласна, по разумению ты точно младенец!
Я, с трудом сдерживая себя от опрометчивых действий, злобно уставилась на ба. Ну вот зачем она так со мной? Ведь не хуже меня знает о моем весьма нежном отношении к Тиа, но упрямо продолжает гнуть свое. Самое смешное, что на общественное мнение ей плевать с ассамблейной башни! И единственный ее довод против Тиа заключается в том, что «он не навсегда»! Да какая ей разница, сколько продлятся наши отношения? Да хоть бы и пару месяцев! Зато я тогда точно могла бы сказать, что это мое решение и моя ошибка. Да и кто может заранее предугадать, чем оно в итоге закончится? Никто! Но разве мою ба переубедишь?
– Да что ты вообще знаешь, а? Обо мне? О Тиа? Как ты можешь нас судить, если сама только и делаешь, что пребываешь в нерешительности?!
Раздраженно посмотрев на свою пылающую негодованием ба, я пулей выскочила из магазина. Платьев мне на начало сезона хватит, а там – еще докуплю. Всяко лучше близкого и долгого общения с Марьясой Лиршей. Особенно если та уперлась рогом – и ни в какую!
Глава 4
Леди и директор
В общежитие я вернулась крайне злая. Знала же, что с ба не стоит поднимать тему моих взаимоотношений с Тиа, но это ее стремление найти мне мужа на стороне настолько бесит, что я теряю всякий контроль.
– Опять поругались? – осторожно поинтересовался Бубль, подняв вислоухую голову.
– Угу, – откликнулась я.
– И что на этот раз? – тяжело вздохнув, осведомился кроль.
– Тиа, – лаконично ответила я.
– И сколько вы будете об этом спорить? Такое чувство, будто на нем свет клином сошелся! Ну, понравился альвик – что такого? Есть куда более страшные извращения.
Окончательно разозлившись на этот мир и отдельных его представителей, я вперила яростный взгляд в своего фамильяра:
– Бубль, ты лучше сиди и молчи! Тиа такой же альв, как я – изящная эльфийка! Кровь общая есть, но дальше этого дело не пошло.
– Ты это не мне доказывай. Я, так и быть, поверю. Остальные – вряд ли. Так что смирилась бы ты с этим – меньше проблем было бы, – дернув ухом, философски произнес мой фамильяр. Я знаю, что ему с той стороны все лучше видно, но почему бы просто не позволить мне самой совершать ошибки? Особенно когда я уверена, что как раз эта ошибка обернется моей величайшей победой?