Я - бесполезный идеал. Я - красивая кукла, которую никто не купит. Я - ... Собственно, мне и самой до конца не ясно, кто я такая.
Таким как я в этом городе нет спокойной жизни. Как, впрочем, и за его пределами. Здесь все, кто получил по праву рождения особый дар, либо становятся рабами, либо погибают. У нашей обожаемой корпорации ART монополия на 'особенных' людей. Очень жёсткая монополия. Ни один псионик не избежит вербовки, если, конечно, хочет жить.
Псионики. Я чувствую их куда лучше, чем других людей. Их много, тысячи, десятки тысяч, и все они как один несчастны. Впрочем, куда более несчастны те, кто с рождения проклят, те, чей дар сделал из них калек, физически и морально. Это не сила, не талант - это кошмар, который преследует их всю жизнь, сопровождаемый воем сирен, топотом обутых в тяжёлые сапоги ног, грохотом выстрелов. ART нет дела до причин, по которым страдают эти несчастные. Бесполезные в качестве послушных рабов, они просто истребляются. Впрочем, в большинстве случаев это даже к лучшему - изъян часто превращает их в чудовищ как внешне, так и внутренне.
А я... А что я? Я ни то, ни другое. Мой разум, моё тело, моя душа - никто не знает, что с ними. Я проникаю в чужие сны, я слышу шёпот, распознаю мысли и чувства. Я меняю свою внешность одним только усилием воли, я изменяю мир вокруг, подстраивая его под себя. И ни один из тех, к кому я обращалась за помощью, так и не помог мне понять, что же я такое.
'Люди зовут вас мутантами, - говорил один мой старый приятель, биолог, - но ни один анализ никогда не выявлял никаких отклонений. За все эти годы мы не нашли ничего. Что бы это ни было, это не мутация. Ответ следует искать в другом месте'.
Но я не ищу ответ. К чему мне это? Даже если я найду причину, это знание не поможет мне обрести себя. Кем я могу стать, имея тысячи лиц и ключи от всех дверей? Кем угодно. И никем.
Меня ищут, я знаю. Я ценный экземпляр. Но моё упорство и неповиновение уже подписали мне приговор. Я видела это в мыслях охотников, что приходили за мной. Они приходили не ловить меня, они приходили меня убивать. Это стремление ни с чем не перепутать, поверьте. Для них это было просто работой, и, признаться, порой мне было их жаль. Потому я и бежала прочь, не в силах постоять за себя. Я устала быть беглянкой, очень устала, но убивать этих людей я не собираюсь, хоть и могла бы. Что бы ни произошло, я не буду уподобляться им.
Сегодня ночью так хорошо. В городе тише, чем обычно, дневная жара спала, а обогащённый кислородом прохладный воздух проникает в мои лёгкие и вызывает эйфорию. Я отпиваю из кружки и смотрю на Малую луну, которая сегодня выплыла на небосвод в гордом одиночестве. Бедная, где же твоя подружка? Бросила, оставшись дремать среди облаков?
Луна не отвечает мне, но я её не виню, ведь она сегодня так одинока, а уж одиночество мне прекрасно знакомо - за минувшие годы ни одна душа не пожелала разделить со мной все радости и горести этой жизни. Нет никого, кого я могла бы назвать другом и уж тем более любимым и единственным. Но мне всё равно хорошо сегодня, я умею получать удовольствие от любых мелочей. Жаль лишь только, что мой прекрасный вечер хотят бесцеремонно нарушить. Я это чувствую. Я всегда чувствую направленное на меня стремление.
Он ещё далеко. Огонёк его души светит ярче, чем у других людей, он, как и я, 'особенный'. Я не могу пока сказать о нём что-то более конкретное - сотни тысяч душ разделяют нас и среди этой пёстрой толпы его мысли и эмоции теряются, расплываются. Я подожду, пока он не окажется чуть ближе, и тогда снова загляну в него, проникну в его разум, и, быть может, увижу на страницах памяти его сны. Сны много могут рассказать о человеке, уж я-то знаю.
Почувствовав мой взгляд, он взволновался, судорожно пытаясь определить, откуда он направлен. Но тщетно. Я знаю, как спрятать свет души, так что от него останутся лишь жалкие рассеянные сполохи, которые едва ли разглядит даже опытная ищейка. Я везде и нигде, но скрыться мне всё равно не суждено - прятаться вечно у меня просто не хватит сил и моя маленькая уловка может лишь ненадолго занять его и выиграть немного времени, которое я хочу потратить впустую.
Я слезаю с подоконника и иду вглубь комнаты. У стены стоит большая кровать, и я ложусь на неё, свернувшись калачиком и закрыв глаза. Я не сплю, я просто хочу насладиться покоем. На столике мерно тикают часы, остывает кофе в кружке, а ветер играется с моими голубыми занавесками. Я бы тянула эти мгновения вечно.
Мой разум раскрывается, просеивая через себя душу мегаполиса, вылавливает наиболее яркие и интересные фрагменты чужих воспоминаний. Я вижу их мечты, наслаждаюсь пестротой и разнообразием их жизней, я сливаюсь с ними и с городом, растворяясь в этом море человеческих душ, несусь на его тёплых волнах, которые ласкают моё уставшее от мучительной реальности сердце. Я купаюсь в чужих грёзах, словно попав в мир сказок, добрых и наивных. Это так приятно, что по-детски радостная улыбка не сходит с моего лица. Это великолепно. Это восторг!
В моей квартире тихо, я лежу, завернувшись в тонкую простыню, и улыбаюсь. Мой кофе остыл. Время - полночь. У меня ещё час-два, чтобы насладиться этой чудесной полудрёмой. Я тихонько вздыхаю и поворачиваюсь на другой бок. Темнота, едва разгоняемая светом, пробивающимся сквозь полупрозрачные занавески, заботливо окутывает меня. А время идёт всё так же неумолимо. Время идёт.
Механизм подачи торгового автомата заклинило и ярко-синяя банка 'Azure Energy' повисла на кончике направляющего жёлоба. Это происходило постоянно, а треклятые автоматы, заедающие снова и снова, производитель так и не додумался доработать и этот факт выводил из себя половину жителей мегаполиса. А если и не половину, то, по крайней мере, всех тех, кто вёл ночной образ жизни, боролся с усталостью или просто любил пить всякую дрянь типа 'Lemon Fresh' или 'UltraPurple'.
Шикейт вздохнул и со всей злости пнул злосчастную машину сапогом. Автомат никак не отреагировал на акт вандализма, продолжая дразнить его заветной баночкой, деньги за которую он жадно проглотил несколько секунд назад. Дальнейшие крепкие удары по корпусу и попытки раскачать автомат из стороны в сторону также ни к чему не привели.
Выругавшись, Шикейт достал нож, вскрыл им боковую панель и принялся копаться во внутренностях автомата. Минуту спустя он довольно ухмыльнулся и извлёк на свет несколько контактов, ведущих к проблемному реле, отвечавшему за подачу напитков из нужного ряда. Он зачистил контакты и аккуратно замкнул. Последовал удар электрическим током.