В дверь постучали, от неожиданности я вздрогнула и с неохотой отлепилась от теплой стены. С опаской приоткрыла дверь, на пороге стояла вездесущая девочка с подносом, прикрытым салфеткой. Снизу доносился гул голосов и взрывы хохота.
Я пропустила ее в комнату. Она проворно поставила поднос на стол, сняла салфетку, бросив беглый взгляд исподлобья, неуклюже поклонилась и бросилась к двери.
- Подожди, пожалуйста, - обратилась к ней на чужом языке, толком не зная, с чего начать расспросы, - как тебя зовут?
Девочка скукожилась, держась за ручку двери.
- Госпоже что-нибудь еще нужно, я принесу умыться, - она сделала попытку выскользнуть за дверь.
Хорошо, что она заговорила, а то я уже думала, она немая.
- Нет. Ничего мне не нужно. Подойди сюда, - попросила я, как можно дружелюбнее.
Я подошла к столу. На подносе стояло блюдо с ароматным дымящимся мясом, тарелки с ломтями хлеба, домашнего сыра, солеными огурцами, глиняный кувшин и кружка. При виде такого царского изобилия потекли слюнки, и не у меня одной.
- Хочешь? – как можно мягче, спросила я.
- Нет, нет, мне нельзя, - она со страхом попятилась назад к двери, только глазенки голодно сверкнули.
- Да, ладно, - успокоила я, - Мы никому не скажем.
Это же надо, так ребенка запугать. Ухватила худенькую ручку и силой усадила ее на стул, задвинув вплотную к столу, чтобы она снова не сбежала. Не выпуская девочку из виду, сделала бутерброд и вложила в ручонки.
Девочка сидела ни жива, ни мертва, глазенки то стреляли в мою сторону, то гипнотизировали еду в руках. Страх недолго боролся с голодом. Она судорожно сглотнула, прикрыла глаза и вцепилась зубами в кусок хлеба с мясом. Чтобы не смущать ребенка, уселась на второй стул и принялась за еду.
В кармане куртки завозился Мистер Хомяков, пришлось достать его и посадить на стол. Он тут же стал деловито чистить шубку, а я выбрала сухой кусочек хлеба и, раскрошив, положила перед ним. Закончив приводить себя в порядок, хомяк присел на задние лапки, а передними аккуратно взял крошку и принялся грызть.
Для того, кто видит эти манипуляции впервые – картина уморительная. Девчушка счастливо засмеялась, наблюдая за хомяком. Я согрелась и почувствовала себя умиротворенной. Арни прав, здесь гораздо лучше, чем на леднике. Как он там? Так думала я, подливая в глиняную чашку горячий сладкий напиток из кувшина. Он пах пряностями, цитрусовыми и слегка ударял мне в голову.
- У меня раньше был щенок – Сноуби, - неожиданно сказала девочка.
Она, похоже, освоилась, сидела, облизывая пальцы. Глазки слегка осоловели от сытной пищи. Я замерла, боясь спугнуть откровенность.
- Сноуби хороший, ласковый. Когда я приносила ему поесть, он меня облизывал, и даже когда приходила к нему просто так, без еды, радовался, подпрыгивал к самому лицу, - она показала высоту прыжков худыми ручонками.
- А где он сейчас, наверное, это уже огромная собака, сидит на цепи и ей некогда играть со своей хозяйкой? – без особого интереса спросила я. Мои мысли были далеко и незаметно подступала дремота.
- Пьяный охотник застрелил Сноуби, - горестно вздыхая, продолжала она, - он хотел ударить меня за то, что я не принесла ему еще выпить, а сказала хозяину, что он не заплатил. Он подкараулил меня во дворе, и едва поднял на меня руку, Сноуби вцепился ему в ногу, и тогда он убил его. Схватил страшное ружье, и голова щеночка раскололась. Если бы только рядом была Фея, она могла бы мне помочь, она бы оживила Сноуби!
- Кто? Фея? - не поняла я, опешив от жестокого рассказа девочки. Сонливость, как рукой сняло.
- Ну, да. Фея Льда, Покровительница Иридиуса, - девочка посмотрела на меня так, будто я умственно отсталая, - все знают, что недалеко от Айсбурга, в Синих горах стоит Ледяной Дворец, в котором и живет Фея.
- А как насчет эльфов или гоблинов, - пошутила над местным фольклором, - тоже водятся в здешних местах?
- Эльфы и гоблины, - девочка возмущенно поджала губы и сурово ответила, - водятся только в сказках для маленьких детей. А Фея – она настоящая. Ее даже Рябой однажды видел на Леднике Эдельвейсов, он тогда сильно испугался и две недели разговаривать не мог.