Они помолчали. Хомяк снова поднялся на задние лапы и замер в позе ожидания.
- Что же, это твой выбор, повторяю, ты свободен от своих обязательств, - недовольно произнес человек и сразу потерял интерес к разговору.
Хомяк бодро заковылял по направлению ко мне, но, не доходя пары метров, снова встал на задние лапы и замер. Я поняла, он прощался. Подтверждая эту догадку, Мистер Хомяков последний раз взмахнул передней лапкой и исчез среди камней.
Мне стало горько: вот еще один кусочек прежней жизни откололся, и покинул меня навсегда. И я не узнаю и не пойму, как загадочный Чихо с чужой планеты Огенариус, стал домашним любимцем Мистером Хомяковым. Я с трудом сглотнула тяжелый комок, он сдавил мне горло опять.
- Не сердись на него, - вероятно, эти слова адресованы мне, хотя произнесены в пространство, - с тех пор как последняя Фея Огня покинула планету, народцу Чихо пришлось нелегко. Он бы остался с тобой, но беспокоится за семью. Возможно, он вернется к тебе, но позже.
Выслушав эту маловразумительную тираду, я осталась одна с чужими для меня людьми на чужой земле. Мне снова пришел в голову прежний вопрос, что я здесь делаю. Пока я размышляла на не очень веселую тему, произошло нечто интересное.
Человек в черной одежде встал на краю скалы, сложил ладони рупором и стал издавать странные горловые клокочущие звуки. Покричав, стал спокойно прогуливаться по камням, не замечая присутствующих. Зеон прижался спиной к скале, стараясь занимать как можно меньше места.
Я сидела и смотрела вокруг. Необыкновенная легкость вытеснила грустные мысли. Тревоги последнего времени исчезли. Даже мысль, как мы спустимся с этих неприступных скал, не вызвала у меня беспокойства, словно я сидела у себя дома на диване.
Просторы, раскинувшиеся вокруг, вызывали эйфорию. Высокие пики, темные провалы ущелий, бесконечные скалы терялись далеко на горизонте. Я подставляла лицо легкому ветерку и смотрела в безоблачное небо. После всепроникающего холода Иридиуса, сырости Семи Островов и пронизывающей свежести владений Феи Сорока Ветров здесь раскинулся рай для любительницы тепла, такой как я.
С той стороны, откуда ласково светило местное солнце, донеслись такие же клокочущие звуки, которые недавно издавал незнакомец в черном. Я посмотрела на него, он по-прежнему безмятежно глядел вдаль.
К скале приближались сверкающие точки, постепенно превращавшиеся сначала в размытые силуэты, а затем в пять громадных белоснежных птиц. Они подлетели совсем близко.
Одна величественно закружила вокруг нас, а остальные закладывали крутые виражи поодаль между скал. Эти «легкие» маневры подняли мощный ветер, отрывавший камни величиной с человеческую голову и обрушивавший их в пропасть.
Суровый красавец схватил меня за руку и рывком поднял на ноги. Зеон еще сильней вжался в скальную трещину. Мы подошли к самому краю площадки, от смертельной высоты слегка закружилась голова. Птицы разгоняли такие воздушные потоки, я побоялась, вдруг меня сдует со скалы, поэтому вцепилась в чужую руку с воодушевлением.
Белая птица подставила крыло, и по этому импровизированному трапу мы взбежали ей на спину. Жесткие перья даже не пружинили под тяжестью двух человек. Размах крыльев позволил бы провести здесь дискотеку человек на тридцать-сорок.
Незнакомец снова пророкотал нечто на птичьем языке. Гигантская птица только ждала команды, она когтями подхватила слабо затрепыхавшегося краснокожего человека и резко взмыла вверх.
Крепкие руки держали за плечи, и меня охватил восторг свободного полета. Раньше я боялась высоты, но не теперь. Чужое ласковое прикосновение наполнило незнакомой смелостью. Остальные птицы выстроились в клин за вожаком, и мы полетели навстречу солнцу.
Мне вспомнилась дурацкая земная песенка «ветер в харю, а я шпарю», но я сразу выгнала прилипчивый мотив из головы. Сначала летели над скалами, потом над морем. Затем прекрасные пейзажи, сменявшие один другой, исчезли, и взгляд охватывал только выжженную черную землю.
Судя по всему, страшное пожарище полыхало недавно. Мы летели высоко, но запах гари достигал ноздрей. Лицо опалило жарким ветром, стало трудно дышать. Нестерпимый жар заставил птиц подняться еще выше. Легкое белоснежное перо, оброненное одной из птиц, вспыхнуло в воздухе, еще не коснувшись земли. Пожарище свежее, под малейшим дуновением на черной поверхности то здесь, то там вспыхивали красные точки, готовые в любой момент поднять пламя.