В ответ он получил лишь мое гневное сопение и полыхающий жаждой мести взгляд.
Говорить ему я ничего не стала.
Позже все выскажу.
Когда на ногах окажусь!
А пока пусть несет, теряет силы и даже не подозревает, какая неприятная беседа по душам его ожидает.
Тем более, на руках у Бельского достаточно комфортно: держит он крепко, но не жестко, аккуратно прижимает к себе, и… он даже сменил одеколон!
Теперь от Дани пахнет приятным мужским парфюмом, от которого у меня не щиплет в носу и не возникает желания бежать сломя голову от того места, где я впервые его ощутила!
Аромат оказался настолько притягательным, что я не удержалась и попыталась ближе подобраться к шее Бельского.
Заметив, что мои потуги не приносят желаемого результата, Даня придвинул меня к источнику запаха, прекратив мою бесполезную возню.
Почувствовав слабину Бельского, для полного удобства я закинул руку ему на плечо, получив в ответ довольный бубнеж наглого «грузчика»:
— Давно бы так!
И я снова не проронила ни слова.
Не хотела прерывать неожиданно возникшую интимность момента.
Абсолютно не пошлую, а милую и в какой-то степени романтическую.
Уютную, спокойную и немного родную.
Которую так не хотелось разрушать, а придется.
Двери главного корпуса приближалась…
*
— Фух, отстрелялись! — Светка устало вытерла невидимый пот со лба, взмахнув, словно настоящая холеная пони, лохматой длинной челкой, отросшей до самых жгучих бровей. — Осталось пережить еще одну проверочную работу, и вуаля — зачет в кармане! Ты чего, Алиска, молчишь? Так тяжело тест достался?
— Обычный тест, не выспалась я просто, — устало ответила я, надеясь, что никаких вопросов больше не последует.
Причиной моего состояния был Бельский.
Точнее его поступки в универе сегодняшним утром.
Он внес меня на руках в аудиторию, игнорируя все тех студентов, что надумали явиться в обитель знаний за полчаса до начала официальных занятий.
И в полной тишине стянул с меня мокрые кроссовки вместе с носками, чтобы вытереть мои продрогшие ноги. Затем удалился минут на пятнадцать, выдавив из меня обещание сидеть на мягком месте ровно, никуда из аудитории не уходить и не убирать полотенце с ног. Не знаю, где у Бельского на территории универа находится склад женских кроссовок и носков, но именно с ними он и вернулся, ликвидировав последствия моего глупого положения и лично переобув, хотя никто ни о чем таком его не просил.
— Алиса, ты идешь? — Светка закончила укладывать блочную тетрадку с разноцветными стикерами, содержащую лекции и практические занятия по всем предметам за этот семестр.
Я же предпочитала учиться по старинке, выделив под каждый предмет специально предназначенный для него индивидуальный конспект, что позволяло мне и собираться быстрее, и не жаловаться на боль в руке и плече. Вот они, плюсы — быть несовременной!
— Конечно иду, там же отмечают! — сказала я, подхватив Светку под руку и уводя ее в направлении общих аудиторий, в одной из которой должно был состояться занятие всего потока энергетиков третьего курса.
В те редкие деньки, когда в расписании стояла пара по теоретическим основам электротехники, собиралась толпа в сто двадцать человек трех направлений: снабженцы, приводчики и тепловики.
Самым многочисленным классом в этой разношерстной братии были электроснабженцы в количестве трех групп. Немного от них отставали тепловики: минус одна группа. И самыми малочисленными по старым и непреложным традициям выпускающей кафедры всегда оказывались приводчики.
Одна группа.
Полное отсутствие девушек.
И неизменное сокращение численности студентов с каждым новым семестром.
Недаром жила в сердцах крылатая фраза: «От сессии до сессии живут студенты весело».
Приводчикам жилось не просто весело, а очень весело.
От того они были злы на весь мир, кичились полученными знаниями, и не любили женской пол, видите ли, за то, что оценки им ставят за красивые глазки, короткие юбки и глубокие декольте.
Какое возмутительное заблуждение!
— Алис, ты чего, зачем нам на второй ряд? — Светка чуть ли не с испугом вцепилась в мою руку, буквально врастая в потертый деревянный пол аудитории. — Там же эти сидят, бандерлоги недобитые! Они же все настроение испортят, высмеют и ниже плинтуса опустят, устанем выбираться оттуда! Пойдем на галерочку родимую, где наши в обиду не дадут…
— Нет, Свет, я сегодня послушаю лекцию именно там! — непреклонно заявила я трусишке и, не дожидаясь возражений, уверенно пошла туда, откуда на меня в упор смотрел одинокий Бельский, справа от которого всегда было свободное место.