— Входите! — послышался из комнаты тонкий и злой голос хозяйки.
Я вошла, спокойно встретив взгляд госпожи Бониты, сидевшей в своем кресле, с книгой на коленях. Судя по всему, даму переполнял гнев, и она тотчас излила его на мою голову.
— Как вы посмели, дерзкая девчонка!.. — начала она, глотая от волнения слова. — Вы… соблазнительница! Растлительница!.. Вы точно из монастыря? Я бы назвала вас исчадьем ада! Грешницей!.. Блудницей вавилонской!..
Переждав, пока поток её красноречия немного иссякнет, я спросила — тихо и с уважением, как и полагается прислуге:
— Прошу прощения, госпожа де Синд, но я вас не понимаю. В чём моя вина?
Дама задохнулась и схватилась за сердце.
— И вы… ещё… спрашиваете?!. — выдавила она, в конце концов. — Чем вы накормили сегодня моих племянников, негодяйка? Сейчас пост, а вы… вы скормили им скоромные блюда!..
— Прошу прощения, — возразила я, повышая голос, потому что дама пустилась перечислять новые метафоры, описывающие мою греховность, — но все блюда, которые были поданы сегодня вечером — постные.
— Что?! — взвизгнула госпожа Бонита.
Краем глаза я заметила, как в комнату заглянула Джоджо, но сразу же исчезла — быстро и бесшумно, словно призрак.
— Все блюда были постными, — повторила я, сделав в сторону хозяйки полупоклон. — Рождественский пост — он не строгий, поэтому рыба разрешается.
— Рыба! — она уже знакомым мне жестом захлопнула книгу. — Потрудитесь объяснить, с каких пор молоко и яйца стали разрешены даже в нестрогий пост?!
— Там не было ни молока, ни яиц.
— Вы намекаете, что я сошла с ума?!
— Никоим образом, госпожа, — я улыбнулась ей, и эта улыбка окончательно добила хозяйку, заставив потерять дар речи. Воспользовавшись этим, я продолжала: — Если вас смущает рыбный суп, то я не добавляла туда молока. Вернее, не добавляла коровьего молока, а только ореховое. Меренги сделаны из гороховой воды, и для них так же не использовались животные продукты. Прошу прощения, госпожа, но я не нашла в вашей кухне ни молока, ни яиц, ни…
— Полагаю, вопрос по ужину исчерпан? — услышала я знакомый рокочущий голос, который звучал сейчас холодно и недовольно.
От неожиданности я ахнула, потому что не знала, что в полутемной комнате, пропахшей рыбьим жиром, находится ещё кто-то кроме нас.
Но… находился. И я сразу поняла — кто именно. Господин Тодеу де Синд. Аристократ, контрабандист и лев в одном лице.
Он стоял у окна, скрестив руки на груди, и наблюдал за нами — за мной и за своей сестрой.
Я настолько не ожидала увидеть хозяина дома, что растерялась и замолчала, а госпожа Бонита, наоборот, обрела голос.
— Никогда не слышала такого бреда, — заявила она сердито. — Как меренги могут быть приготовлены…
— Как она могла приготовить меренги из яиц, если их не было? — господин Тодеу говорил негромко, но его рокочущий голос, казалось, заполнял всю комнату до самого потолка. — Яиц и молока не было в вашем списке, дорогая Бонита.
— Меренги вполне можно приготовить из гороховой воды, — сказала я, немного придя в себя. — Вы просто взбиваете её, добавляете сахар и… и выпекаете, как обычно.
«Дорогая» Бонита поняла, что эту битву она проиграла, но сдаваться не собиралась.
— Хорошо, пусть вы соблюли все правила, — согласилась она, — но кто позволил вам вносить изменения в меню? Такая расточительность…
— Прошу прощения, — я уже полностью оправилась и снова готова была выступить собственным адвокатом, — но если посчитать сумму, то суп из рыбных хвостов и орехового молока обошелся дешевле, чем похлебка из гороха или рагу из овощей. В начале зимы овощи начинают дорожать, а рыба — она всегда доступна. Тем более, использовались самые дешевые её части — хвосты и головы. В целом, за этот вечер я сэкономила для вас около двух серебряных монет. Могу посчитать точнее, если это так важно, госпожа, — я спохватилась и добавила, сделав книксен в сторону хозяина дома: — господин…
— Вы ещё и считать умеете, милочка? — осведомилась госпожа Бонита с оскорбительным высокомерием.
— Немного, — ответила я сдержанно. — Этому меня обучили в монастыре. Читать я тоже могу.
— И всё равно я вами недовольна, — упрямилась хозяйка. — Сейчас пост, и надо быть особенно скромным в еде, а вы устроили сегодня настоящую оргию! Мне сообщили, что дети съели всё! Объедаться — тоже грех.
— Я готовила в обычном котле, госпожа, — сказала я, чувствуя, как взгляд Тодеу де Синда скользит по моему лицу — медленно, ощущаясь почти физически, и это заставляло нервничать, хотя я и пыталась сохранять самообладание. — Было приготовлено не больше, чем обычно, смею заметить. Простите ещё раз, но мне не понятно, зачем кормить детей пищей, которая им не нравится. Приятная душе пища позволит нам быть здоровыми и радостными в предвкушении Рождества.