ФЕЯ ПЫЛЬ
Это было давно, — я была ещё ребёнком, и мне часто случалось слышать жалобы на неотвязчивую старушонку, которая всегда являлась через окно, если её выгоняли за дверь. Старушка эта была так мала и так тонка, что, казалось, не ходила, а плыла по воздуху. Родные мои сравнивали её с маленькой феей. Прислуга её ненавидела и выгоняла отовсюду метёлкой; но когда её сгоняли с одного места, она тотчас же появлялась на другом.
Одета она была в старенькое платье, на её голове было накинуто что-то вроде вуали. Эта тонкая дымка при малейшем ветерке волнообразно развевалась и сливалась с прядями её волос. Старушку все преследовали, и мне было жаль её; одна я позволяла ей отдыхать в моём садике, несмотря на то, что она портила мои цветы, но это не мешало мне вступать с нею в разговоры. Но разговаривая, я не могла добиться от неё ни одного толкового слова. Домашние упрекали меня за моё пристрастие к ней, и каждый раз, как только я позволяла ей прикасаться ко мне, то посылали меня мыться и переменять платье, а так как она всем казалась, как бы составленная из пыли и сора, которые выметались из домов и с улиц, то её прозвали «Фея Пыль».
Однажды, когда она хотела поцеловать меня, я отстранилась от неё, говоря: «Вы запылите меня».
— Дитя, — возразила она улыбаясь, — ты ещё не понимаешь, да пока и не поймёшь, если стану объяснять тебе, что ты походишь на меня больше, чем тебе это кажется.
— Наконец-то я услышала от вас понятное слово, — сказала я, — пожалуйста, объясните мне то, что вы сейчас сказали.
— Здесь говорить с тобой я не могу, — отвечала фея Пыль. Да и кроме этого, где бы я
ни расположилась у вас, меня тотчас выметут. Если ты хочешь знать, кто я такая, то
сегодня ночью, когда будешь засыпать, позови меня три раза.
Сказав это, она рассыпалась на мельчайшие частицы и поднялась в высоту золотистым столбом, окрашенным заревом заката.
Вечером, лёжа в постели и почти засыпая, я думала о словах старушки и спрашивала себя: «Да не во сне ли мне всё это пригрезилось, и каким образом я могу звать её, если засну?».
Но едва только я заснула, как мне показалось, что я зову её, и даже три раза вскрикнула во сне: «Фея Пыль! фея Пыль! фея Пыль!».
В то же мгновение я увидела себя в обширном саду, среди которого возвышался прелестный замок. При входе в это восхитительное жилище меня встретила молодая женщина замечательной красоты, одетая в великолепное платье. Она обняла меня и сказала:
— Ты узнаёшь меня?
— Я вижу вас в первый раз.
— Я фея Пыль.
— Вы шутите.
— Нисколько. Но так как ты не в состоянии понять слов моих, то я покажу тебе нечто такое, что объяснит тебе всё.
Сказав это, она повела меня к маленькому, прозрачному озеру, похожему на камень зеленоватой воды, вделанный в кольцо. В этом озере играли рыбки всевозможных цветов: оранжевые, голубые, красные, мелькали, как янтарь, китайские карпы, плескались чёрные и белые лебеди, утки, отливавшие всевозможными цветами драгоценных камней.
На дне озера виднелись пурпуровые и перламутровые раковины, разноцветные саламандры с зубчатыми плавниками; словом, это был целый мир живых чудес, плавающих и отдыхающих на серебристом дне, среди длинных водяных растений, покрытых дивными цветами. Порфировая колоннада в несколько рядов окружала это озеро. Карнизы и украшения колонн почти исчезали под зеленью и цветами лимонных и жасминных деревьев и жимолостью. Тысячи птиц вили в них свои гнёзда, кусты роз всевозможных оттенков и аромата отражались в воде вместе с колоннами и мраморными статуями. Среди озера роскошный фонтан разбрасывал во все стороны тысячи жемчужных и алмазных струек, падающих в перламутровую чашу.
Внутренность амфитеатра[1] безукоризненной архитектуры была покрыта цветниками,
на которые бросали тени огромные деревья в цветах и плодах. Ветки этих деревьев, сплетаясь с наружной стороны с ветвями виноградников, образовывали живую колоннаду зелени и цветов.
— Садись со мной рядом, — приказала мне фея, — и посмотри сюда. Всё, что ты тут видишь, создано мною.
Отрясая своё платье в облаках, я создала этот рай. Мой слуга — ветер разнёс эту пыль всюду и потом опустил её на землю, а мой друг — огонь снова собрал её для того, чтобы превратить в кристаллы, или соединить в одно целое. Видишь каменистый холм, возвышающийся там вдали? Это моё произведение. Дождь нанёс песок и ил, образовал гранит, порфир, мрамор и разные каменистые породы.
Слушая фею, я думала, что она шутит; землю ещё, пожалуй, она могла образовать из пыли, но я никак не могла поверить тому, чтобы она могла создать из пыли мрамор, гранит и другие минералы. Спорить же с ней я боялась и невольно оглянулась, чтобы убедиться, серьёзно ли она это говорит.
Но как я удивилась, когда, не найдя её подле себя, я услышала её голос, раздававшийся под землёй и призывавший меня. Я чувствовала, что я сама опускаюсь всё ниже и ниже, пока не очутилась в ужасном подземном царстве огня и пламени.
В этом царстве не было дневного света; оно освещалось какими-то красными, голубыми, зелёными, фиолетовыми проблесками, и если кое-где проникали лучи солнца, то выходящие из горных трещин пары затемняли их. Страшный шум, оглушительный свист, раскаты грома раздавались в этом подземном царстве, в котором я была заперта.
И по этому царству среди хаоса расхаживала маленькая фея Пыль в своём стареньком бесцветном платье.
Она бодро и бойко что-то складывала, толкла, мешала, поливала всё это какой-то странной кислотой и шептала по временам что-то непонятное.
— Не бойся! — крикнула она мне голосом, покрывшим весь шум и грохот подземного царства, — теперь ты в моей лаборатории[2]; знаешь ли ты что-нибудь из химии[3]?
— Я совсем не знаю химии — закричала я ей, — и не хочу изучать её в таком месте.
— Ты хотела знать, значит, ты должна решиться смотреть. Конечно, на поверхности земли, среди цветов, приручённых животных и птиц, купаться в спокойных водах, есть сочные ягоды и гулять по ковру из дёрна и маргариток гораздо спокойнее. Ты, верно, думаешь, что человеческая жизнь во все века была обставлена такими счастливыми условиями. Но тебе надобно сперва ознакомиться с началом вещей и всем существом феи Пыли, твоей прабабушки, матери и кормилицы.