— Мне хотелось бы рассудить непредвзято, — заметил Крис.
Она пристально вглядывалась в его лицо. Этот взгляд был уже Крису знаком. Он чувствовал, как каждый грамм ее могучей энергии вливается в этот взгляд, словно она желает высмотреть, что у него внутри. Крису это не понравилось. У него было ощущение, что Габи видит в нем то, о чем он сам даже не догадывается.
— Думаю, так и будет, — наконец сказала она.
Последовала еще минута молчания. Крис чувствовал, что Габи хочет сказать что-то еще, и снова ее подстегнул.
— Я не понял насчет Карнавала, — сказал он. — Ты сказала «отойдет от воспоминаний о Карнавале». А почему это так важно?
Габи уперлась локтями в колени и переплела пальцы.
— Что ты видел на Карнавале? — Она не стала ждать ответа. — Пение, пляски и пиршество, множество ярких красок, цветов, вкусной еды. Туристы пришли бы от Карнавала в восторг, но титаниды их туда не пускают. А причина в том, что это очень серьезное дело.
— Это я понимаю. И знаю, зачем он устраивается.
— Тебе так только кажется. Уверяю тебя, ты понимаешь только первичную причину. Это эффективный метод контроля за рождаемостью, который, как известно, никому не нравится — ни людям, ни титанидам, когда он на них нацелен. Он годится только для всяких дрянных народцев. — Она выразительно подняла брови, и Крис кивнул.
— Что ты думаешь насчет роли Феи на Карнавале? — спросила затем Габи.
Крис подумал.
— Похоже, она серьезно ко всему относится. Не знаю, какими средствами она пользуется, но явно изучает все предложения до единого.
Габи кивнула.
— Верно. Она знает о размножении титанид больше любой титаниды. Она старше любой из них. Ей уже семьдесят пять лет приходится отправляться на Карнавалы.
Поначалу они ей нравились. — Габи пожала плечами. — А кому они не понравятся? Рокки здесь, в Гее, большая шишка, чего вы с Робин пока еще, похоже, не уяснили. Готовясь к Карнавалу, она предельно собирается с духом. Потому что это нужно всем. Может, она при этом чересчур усердна, но не мне судить. — Она снова от него отвернулась, и Крис подумал — как оно и было на самом деле, — что у Габи на этот счет имеется суждение, и весьма определенное. Еще он понял, что Габи из тех, кто не может лгать людям, глядя им прямо в глаза. Эта черта ему понравилась; он и сам был из таких.
— Через некоторое время, однако, все это стало на ней сказываться. Ведь Карнавал всегда скрывает в себе бездну отчаяния. Ты этого не видел, ибо титаниды горюют в одиночку. Правда, они не уходят и не кончают с собой потому, что их не выбрали. Вообще я никогда не слышала о самоубийствах титанид. И все-таки Фея, как ни крути, доставляет титанидам массу горя. Рокки держалась еще долгое время после того, как увидела, что веселого тут мало, — держалась просто из чувства долга. Но лет двадцать назад она решила, что все, финиш — что большего ни от кого ожидать нельзя. Что настало время передать задание кому-то другому. Рокки отправилась к Гее и попросила, чтобы та освободила ее от этой работы. А Гея отказалась.
Габи внимательно посмотрела на Криса, ища понимания с его стороны. Но он еще не вполне все осознал. Тогда Габи отклонилась на корму, сплетя руки за головой, и уставилась на облака. Затем продолжила.
— Рокки приняла задание с некоторыми оговорками, — сказала Габи. — Я была вместе с ней, так что знаю. Да, она кинулась в эту авантюру, но с открытыми глазами. Она не доверяла Гее. Не верила, что та до конца будет верна своему слову. Считала, что на столе непременно появятся несколько лишних тузов. Самое смешное здесь то, что Гея на самом деле своих условий сделки не нарушала. Бывали славные годы. Бывали рискованные дела, несколько по-настоящему сложных проблем, но в целом это были лучшие годы жизни для Рокки. И для меня тоже. Ты не услышал бы от нас жалоб, когда дело принимало опасный оборот, потому что мы знали, на что идем, когда решили не возвращаться на Землю. Гея не обещала нам легкой прогулки. Она сказала, что мы сможем дожить до очень зрелой старости только если будем держать ухо востро. Все получилось в точности как было обещано.
Насчет старения мы, правду сказать, не слишком задумывались — мы просто не старели. — Габи рассмеялась, но в смехе ее прозвучал едва слышный намек на самоуничижение. — Мы были вроде героев мультсериала или книжки комиксов. «Оставайтесь с нами на следующей неделе…» — и вот они — мы, неизменные, готовые к новым приключениям. Я построила дорогу вокруг Геи. Сирокко утащил Кинг-Конг, и ее пришлось вызволять из плена. Мы… черт, ну почему ты не скажешь, чтобы я заткнулась? Когда заходишь к старухам, тебя вечно кормят всякими россказнями.
— Но это же интересно, — с увлечением сказал Крис. Он уже думал про аналогию с комиксами. Судьбы этих двух женщин были так далеки от реальности, что казались просто фантастикой. И все-таки вот она сидит перед ним — женщина возрастом в столетие, реальная как хороший тумак по уху.
— Так что Рокки, в конце концов, против этого восстала. Но тут на стол лег лишний туз. Трюк был просто убийственный. Мы, впрочем, его ожидали. Гея никогда не скрывала, что никому ничего не дает за так. Мы считали, что вполне успешно выполняем роли, оговоренные в сделке, но Гее хотелось большего. И вот как сработал обман.
Ты видел, как на Карнавале Сирокко кладет себе в рот титанидское яйцо? — Крис кивнул, и Габи продолжила. — Оно меняет цвет. И становится прозрачным как стекло. Весь фокус в том, что ни одно титанидское яйцо нельзя полностью оплодотворить, если не произошла эта перемена.
— В смысле, если кто-то не положит его себе в рот?
— Ну вот ты почти и понял. Титанидский рот тут не годится. Это должен быть человеческий рот. Причем особого человека.
Крис начал было что-то говорить, но вдруг замялся и оперся о борт.
— Только ее?
— Единственной и неповторимой Феи Титана. Крису не хотелось, чтобы Габи продолжала. Он уже все понял, но она настаивала на том, чтобы ему стали ясны все последствия.
— Только если Гея когда-нибудь изменит мозг Рокки, — неумолимо продолжала она, — тогда, и только тогда, все станет по-другому. А до тех пор Рокки в одиночку несет на себе полную ответственность за выживание расы титанид. Когда она это поняла, то пропустила очередной Карнавал. Она не сможет явиться и на следующий, сказала Рокки. Такая ноша не под силу ни одному человеку. А что, если она, к примеру, умрет? Гея не удостоила ее ответом. Но вряд ли можно сомневаться, что Гея запросто позволит всей этой расе исчезнуть, если Рокки отбудет с Геи, если перестанет ездить на Карнавалы или вообще умрет.
Так что Рокки опять начала посещать Карнавалы. А что она еще могла сделать?
Крис вдруг вспомнил титанидского посла в Сан-Франциско. Валторна, так ее звали. Тогда, стоило ей объяснить ему свое положение, Крису стало тошно. Теперь ему стало еще хуже.
— Не понимаю, как…
— Гея все очень хитро провернула. Когда Рокки приняла задание, она только-только убедила Гею остановить войну между титанидами и ангелами. Враждебность этих рас друг к другу была встроена в их мозги и, полагаю, в их гены. Гее пришлось тогда перебрать их всех по одной и внести перемены. В то же время мы с Рокки подверглись тогда прямой передаче огромной доли знания из разума Геи. Когда процедура закончилась, мы могли свободно петь по-титанидски и говорить на множестве других языков. Кроме того, мы узнали чертову уйму всякой всячины про внутренности Геи. А слюнные железы Рокки оказались изменены так, чтобы вырабатывать секрет, ставший необходимый для воспроизводства титанид.
Она не сразу начала пить. Еще в юности она приучилась нюхать кокаин, но потом был большой перерыв. Сперва она вернулась к увлечению своей юности. Но спиртное больше подходило, так что на нем она и остановилась. Когда подходит время Карнавала, она изо всех сил старается от него отделаться. Но не может.
Тут Габи встала и подала знак Псалтериону, чья лодка шла параллельным курсом в десяти метрах от каноэ Криса. Псалтерион вильнул к ним.
— Все это, впрочем, к делу не относится, — оживленно закончила Габи. — Имеет значение только присутствие в подобном походе пьяницы, и не важно, почему она пьет. Важно только, будет от нее кому-то толк — включая ее самое, — если дело обернется круто. Я говорю тебе, что толк будет, иначе бы я не предложила тебе с нами отправиться.
— Рад, что ты мне рассказала, — сказал Крис. — И мне очень жаль Рокки.
— Не надо ее жалеть. У тебя свои проблемы; у нас они тоже есть. Мы с Рокки получили то, что просили. И только наша собственная вина в том, что мы тогда не вполне понимали, чего просим.