Выбрать главу
* * *
Указ в Чэнминлу[56] Отъезжающим дан:
Наш путь — на границу, В далекие дали.
Мы утром покинули Город Лоян,
А ночь подошла — Шоуян миновали.
Священная Ло Широка, глубока,
Но моста не видно Над бурным потоком.
Валы нашу лодку Несут в облака...
О, как бесконечна Дорога к востоку!
Назад оглянулся — На сердце тоска,
Тоска по Лояну Терзает жестоко.
* * *
Дика и огромна Долина Тайгу,
На кряжах — деревья С густыми ветвями.
По вязкой дороге Идти не могу —
Размытой дождями, Изрытой дождями.
А где колея? Захлестнула река,
И конным и пешим Пути преградила.
На холм по тропинке Бредем в облака,
И конь мой теряет Последние силы.
* * *
Последние силы... Но конь добредет,
А я изнемог От печали и муки.
К чему о грядущем Я полон забот?
Не видеть мне счастья С любимым в разлуке.
Когда-то желали Быть вместе, о брат!
Вот-вот нас разделят И реки и скалы.
Ушастые совы Зловеще кричат,[57]
И бегают волки, И рыщут шакалы,
И синие мухи[58] Чернят белизну,
И хор не стихает Злословья и лести.
И преданность Лжи искупает вину.
Поводья сжимая, Я замер на месте.
* * *
Я замер на месте... Но время не ждет.
Одни только думы Не знают предела.
Цикада озябшая Что-то поет,
И ветер ласкает Усталое тело.
Пустынно-безмолвна Земли полоса,
И светлое солнце На западе скрылось.
Торопятся птицы В родные леса,
Не знают усталости Быстрые крылья.
Заблудший звереныш Все ищет родню,
И есть он не станет Добычу дневную.
Картины природы Из сердца гоню
И тяжко вздыхаю, Скорбя и тоскуя.
* * *
И тяжко вздыхаю... Спасение в чем?
Высокое Небо В беде виновато.
И думы напрасны О сердце родном:
Однажды ушедшему Нету возврата.
И сиро душа Над уделом парит,
А гроб и останки В столице Лояне.
Живущему тоже Уйти предстоит —
И в тлен обратится Живое дыханье.
Одно поколенье — И кончится срок:
Роса выпадает И тает мгновенно.
Уходит мой век, И закат недалек —
Расцвета и дряхлости Вечная смена.
Железо и камень Не ведают тлена,
А я ведь не камень — Скорблю неизменно.
* * *
Скорблю неизменно, И дух мой смущен.
Но полно терзаться мне Горечи ядом!
В просторы далекие Муж устремлен,
И дальний удел Ему кажется рядом.
Покамест любовь Не иссякла до дна —
В далеком краю Помогает усталым.
Ужели тогда только Дружба верна,
Когда вы укрыты Одним одеялом?[59]
В груди лихорадка От мыслей таких.
Да это ведь чувство, Знакомое с детства!
О, если враги Разлучают родных,
Нельзя не терзаться В предчувствии бедствий.
* * *
Нельзя не терзаться, Взирая на мир.
Поверишь в судьбу — Вдруг настигнут страданья.
Я в мире бессмертных Искал эликсир —
Святой Чи Сун-цзы Не сдержал обещанья!
Любое мгновенье Грозит нам бедой.[60]
Столетний старик? Не встречались такие...
С ушедшим навеки — Простился живой,
А скоро ли встретиться Смогут живые?
Быть может, к закату Мы будем вдвоем,
Храни же себя, Да исполнятся сроки.
Я слезы смахнул Перед дальним путем,
вернуться

56

Чэнминлу — зал во дворце.

вернуться

57

Ушастые совы зловеще кричат... — Вместо мелодичного звона колокольчиков, привязанных к хомуту, поэту слышатся зловещие крики ушастых сов — приближенных императора. Далее поэт называет придворных волками и шакалами.

вернуться

58

...синие мухи — вошедший в китайскую поэзию образ — символ клеветников, которые впервые были осмеяны в "Книге песен".

вернуться

59

Ужели тогда только дружба верна... — Намек на историю некоего Це Гуна, жившего при императоре Хуань-ди (147 г.). Человек этот дружил с братьями Чжун-хаем и Цзи-цзяном, и всегда они спали втроем под одним одеялом.

вернуться

60

Любое мгновенье грозит нам бедой. — Поэт намекает на внезапную смерть Цао Чжана.