Открыты мне
Небесные врата,
Из перьев птиц
Я надеваю платье;
Взнуздав дракона,
Мчусь я неспроста
Туда, где ждут меня
Мои собратья.
Я линчжи рву
В восточной стороне,
В краю бессмертных,
У границ Пэнлая;[71]
Ты снадобье прими,
Сказали мне,
И будешь вечно жить,
Не умирая.
На краю облаков
Небожителей вижу,
К чистоте неземной
Быть хотел бы я ближе.
Я хотел бы взлететь —
В небеса предо мною дорога,
Взять бы молнию-плеть —
Гнать летящего единорога.
Я вино приготовил
Во дворцовых покоях,
Все друзья и родные
Веселятся со мною.
Угощение скоро
Принесут повара нам,
Режут тушу коровью,
Жарят жирных баранов.
Как взволнованы струны
Мелодичного чжэна,
А звучание гуслей
Так протяжно и грустно,
И причудливо-дивны
Танцовщицы движенья,
И певицы Лояна
Несравненно искусны.
По три кубка и больше
Я гостям наливаю —
Пояса распустили,
Всю еду уничтожив.
Я друзьям благородным
Долголетья желаю,
И веселые гости
Мне желают того же.
Настоящая дружба —
Это дружба святая!
Не подумай: мол, гостю
Уходить не пора ли?
Я того, кто уступчив,
Совершенным считаю, —
У старинного цина
Он учился морали.[73]
Но порывистый ветер
Налетает внезапно —
И горячее солнце
Убегает на запад.
Нет, цветущая юность
Не является дважды,
Ведь себя исчерпает
И столетье однажды.
Во дворцовых покоях
Незнакомы страданья,
Но могильным курганом
Все живые кончали.
Кто из предков не умер?
Кто не знал увяданья?
Этот путь неизбежен —
И не надо печали.
Нет конца земле и небу,
Нет границы и предела,
Нет конца круговращенью
Тьмы и света — Инь и Ян.
Лишь одно подвластно тлену —
Человеческое тело.
Жизнь, как пыль, уносит грозный
Налетевший ураган.
Совершить желаю подвиг
И свое прославить имя,
Государю я навеки
Предан телом и душой.
Жажду трону быть полезным
Я талантами своими
И, взволнованный и пылкий,
Возвышаюсь над толпой.
Земноводные и рыбы
Чтут священного дракона.
Звери чтут единорога —
Он владыка всех зверей.
Если рыбы понимают
Добродетель и законы,
То куда проникнут мысли
Образованных мужей?
Книги древние Конфуций[74]
Исправлял самозабвенно,
И деяния монархов
О величье говорят.
Кисть моя — не больше цуня —
Расходилась вдохновенно,
Передать хочу потомкам
Строк изящных аромат.
День угасает,
Близок приход луны,
Много веселья —
Хватит его до утра.
Дружеским чувством
Наши сердца полны,
В кухне восточной[75]
Высится яств гора.
Заперты двери,
Слуги разносят вино,
Древние песни
Тоже звучат давно.
Кони пасутся
Где-то у самой реки,
А на колясках
Сняты с колес чеки.[76]
Ныне мы вместе,
Но перейдем порог —
Дальних и разных
Много нас ждет дорог.
Миг — и разлука,
Встреча куда трудней.
Сходятся чаши
В тесном кругу друзей.
Три стихотворения на мотив «Желаю отправиться к Южным горам»[77]
* * *
О Восточное море,
Завершенность бескрайних просторов!
Все же место найдется
Ста потокам в пучине морской;
Пять великих вершин —
Высота, недоступная взору, —
А ведь даже они
Не гнушаются пылью мирской.
* * *
Служат целям различным,
Скажем, нож или острое шило,
И в коляске и в лодке
Ценность разная заключена.
вернуться
Кунхоу — струнный щипковый инструмент, напоминающий арфу.
вернуться
У старинного цина он учился морали. — Старинный цин, или каменный гонг — древний музыкальный инструмент выгнутой формы. Учиться морали у цина — значит быть вежливым. "Совершенный человек" кланяется, желая сохранить дружбу, а цин призван услаждать слух.
вернуться
Конфуций — философ Древнего Китая (551-479 гг. до н. э.). По преданию, он составил «Шицзин» и «Шуцзин» («Книгу перемен»), входящие в «Пятикнижие» конфуцианского канона.
вернуться
В кухне восточной... — В Древнем Китае при постройке дома кухню выносили в восточную часть жилища.
вернуться
...сняты с колес чеки... — То есть хозяин старается подольше задержать гостей.
вернуться
Народная песня юэфу оказала значительное влияние на поэзию авторскую. На первом этапе освоения ее народная песня лишь незначительно обрабатывалась и исполнялась в сопровождении музыкальных инструментов. Постепенно поэты перестали связывать стихотворный текст с музыкой. От первоначальных песен в авторских юэфу, по традиции, сохранялись либо тема в весьма переработанном виде, либо название произведения, как в данном случае, в стихотворении Цао Чжи.