Из буфета он достал для нас щербатые чашки и налил из чайника. Я подтащила поближе одну, горячую, втянула носом ароматный медовый пар.
- Всё одним лесом живём, - сказал старик. – Это трава с земли заваренная.
- С земли? – удивилась я. – Но она же… бумажная. С бумаги собираешь?
- С бумаги, - посмеялся старик. – С бумаги, с чего же ещё.
Я отхлебнула чаю и посмотрела наверх. Сквозь худую крышу просачивались разноцветные всполохи.
- Хочу знать, что там наверху, - сказала я.
- Бал фей, - ответила моя спутница. – Мы туда и пойдём. Спасибо за угощение, страж леса.
Мы встали из-за стола, ещё раз поблагодарили старца и вышли из его домика. А всё-таки жалко, что я не принесла ему свечку, снова подумала я.
Взбираться на ёлку оказалось труднее, чем я думала. Можно было полезть по стволу, но он оказался слишком отвесным и гладким, и мы перебирались по веткам, держась за колючки, всё выше и выше. Под ногами кто-то разбросал огоньки – те самые, мерцающие. Я обходила их, стараясь не наступать. Когда на них наступаешь, они жалобно хрустят и гаснут. Но их осколки через какое-то время начинают разгораться вновь, и вот уже не один, а много-много мелких огонёчков прыгают по веткам, обозначая пройденный нами путь.
- Давай взлетим! – предложила фея.
- Я не умею.
- Глупости, умеешь! У тебя же есть крылья. Значит, ты умеешь летать.
И правда, как я могла забыть о крыльях! От того, как смешно всё это получилось, я весело рассмеялась. Полетели! А как легко! Почему я раньше никогда не летала? Давно бы вот так собралась и отправилась на рождественский бал фей, как когда-то делала в детстве. Я тогда каждый год на нём бывала.
Передо мной мелькали разноцветные искры. Шары раскачивались, когда я проносилась мимо. Около одного я остановилась и заглянула внутрь. Там толкались радуги и пятна. А как разбить шар и выпустить их всех на волю! Тогда в лесу станет ещё краше. Серебристый гордый олень с ветвистыми рогами проскакал передо мной. Проплыла остроконечная звезда, а за нею косой месяц и искристое солнце. Сверкнула стайка огоньков. Я кинулась ловить их. Они разбежались в разные стороны, играли со мной в прятки. Я носилась за ними как угорелая среди веток и хвои и вдруг выскочила туда, где проходил рождественский бал.
Это огоньки привели меня. Фея же сказала, что мы обязательно сюда доберёмся. И здесь их было много, других фей. Мужчины и женщины с голыми ногами с тонкими щиколотками. У всех крылья бабочек, стрекоз, жуков и даже птиц. Они танцевали в воздухе и на ветвях и пели песни, кружась на пестрых шарах. Их костюмы были сплетены из зелёных и жёлтых, синих и голубых, фиолетовых и розовых, оранжевых и красных огней. На головах – венки из хвои, которая пахла одуряющим лесным духом. Я вдохнула его и проглотила большим глотком. Каков напиток! Они все испивали его до дна.
Феи подошли ко мне. Я же теперь одна из них, может быть, они пригласят меня потанцевать с ними. Очень бы этого хотелось. Они доверчиво протянули ко мне руки, и я упала в их радушные объятия. Я танцевала вместе с ними с упоением, чего никогда не делала раньше. А когда останавливалась перевести дух, то неизменно вдыхала лучший из возможных нектаров – дух леса, и он наполнял меня радостью жизни и весельем. Всё слилось в разноцветном вихре счастья и подлинной свободы, в ушах стояла прекрасная музыка, раскрашенная палитрой чистейших голосов. Ещё никогда мне не было так свободно, так всё закономерно понятно, как будто только сейчас я начала жить, вдыхать этот новый, не сокрытый собственными страхами и опасениями мир полной грудью.
Феи полюбили меня, я это чувствовала. И мне захотелось остаться с ними, остаться навсегда в их волшебном лесу из одного исполинского дерева, среди блестящих загадками, сулящих обещание сказочных открытий огней.
Бал продолжался всю нескончаемую ночь. Здесь не было рассвета, над лесом не всходило солнце, а между тем он был радостнее, чем в самый солнечный день, пронизанный ослепительными лучами собственного, порождённого им же свечения.
Наконец, феи остановили весёлый танец и расселись по веткам и на шарах, наслаждаясь своим беззаботным житьём. Я нашла свою фею, и она позвала меня ещё выше, к самым высоким ёлочным ветвям. Отсюда был виден весь лес – и странно бесконечным он казался, состоя лишь из одного единственного дерева. Отсюда была видна далёкая, затерянная под корнями уютная хижина старика и многое из того, что я не заметила раньше. Звёзды и луны выплывали из леса и легко уносились в прозрачную тёмную высь, и их, светящихся точек над головой, становилось всё больше, словно то неведомая звёздная река устремляла своё русло к океану бескрайнего неба. Одна фея оседлала месяц, и он, потеряв равновесие, упал, да так и болтался бестолково, перевёрнутый, где-то очень низко над горизонтом. Ветки ожили. Теперь это уже были не ветки, а таинственные лохматые существа неведомой природы, похожие на ящериц или хамелеонов, чьи хвосты накрепко переплетены со стволом дерева. Они шевелились, тряся косматыми головами, ловили проплывающие огни и звёзды в раскрытую пасть. По морю ворсистого ковра плыл огромный кит, и на нём росли деревья, растянулись цепочки холмов, виднелись голубые глаза озёр и ленточки рек, сёла и города, а над ним парили птицы.