— От чего ты бежишь, девочка? — спросил он тогда, рассматривая пронизывающим взглядом.
— С чего ты взял, что я бегу? — попыталась она скрыть за бравадой, как болезненно сжалось её сердце.
— А разве это не так? Разве смотрела бы ты сейчас так потерянно, испуганно, если бы это не было правдой? — тонкие губы искривились в ироничной усмешке. — Это как-то связано с отсутствием у тебя второй ипостаси?
Девушка дёрнулась, как от удара. Слёзы обожгли глаза, выдавая её с головой.
— Как ты узнал? — подозрения одно другого ужасней крутились в голове.
— Это несложно, когда видишь ауры. Твою я успел изучить. — ирония из его голоса никуда не исчезла.
Он видит ауры? Это ж насколько он силён, как маг? С кем она связалась?
— Кто ты? — спросила, подозрительно сощурившись.
— Несколько несвоевременный вопрос. Не считаешь ли?
— Ответь.
— Никто, Мелора. Я теперь никто. — хмыкнул он. И в этом звуке ей почудилась досадливая горечь. А может она это лишь придумала. — Что с тобой случилось, девочка?
— Зачем тебе?
— Может я хочу помочь?
— Ты ведь говорил, что сострадание в тебе крайне не развито. — напомнила она ему собственные слова.
— А кто говорит о сострадании? Ты молодая, очень красивая, сильная и благородная. Зачем тебе сострадать?
Мел даже задохнулась от негодования, услышав такой вопрос. Да что он знает? Да как смеет?!! Но не успела она выплеснуть на него всё это, как Стэфан добил её следующим.
— Мне кажется, тебя уже достаточно жалели и сострадали, разве нет? Разве не жалость окружающих погнала тебя прочь из родного дома?
Ей захотелось, как в детстве, развернуться и уйти, хлопнув дверью, когда до тёмных пятен перед глазами не нравится, то что слышишь, но вся горечь ситуации заключалась в том, что он прав. Именно жалость в глазах родителей, родственников, знакомых больше всего убивала её. И сейчас, несмотря на всколыхнувшуюся злость, вызванную прямолинейностью Стэфана, Мел почувствовала и толику признательности за то, что заставил посмотреть правде в глаза. Поэтому осталась сидеть напротив него на кровати, которую этой ночью они делили на двоих.
— Чем ты можешь мне помочь? — сглотнув, задала она животрепещущий вопрос.
— Не буду тебе врать. Как ты уже наверное поняла, я пока обессилен магически…
— Вчера мне так не показалось. — хмыкнула Мел.
— Ко мне вернулась лишь малая толика моих возможностей. И я пока не могу досконально изучить твою проблему. Но я смогу это сделать в ближайшее время. То, что я вижу, мне немного знакомо. И, возможно, я смогу найти способ вернуть тебе утерянное. Если ты позволишь исследовать себя.
Слушая его, Мел отпустила на волю свой дар, до звона в голове вслушиваясь, пытаясь уловить его эмоции. Но он был абсолютно закрыт.
— Ты не ответил, зачем тебе это. — отчаялась она разобраться самостоятельно.
Он стремительно подался к ней всем телом, заставив отшатнуться от неожиданности. Усмехнулся, наблюдая как заливает румянец её щёки и приблизился совсем близко, почти касаясь своими губами её.
— Я обязан тебе жизнью, маленькая. И мне просто хочется попробовать это сделать для тебя. — шепнул Стэфан, смотря ей прямо в глаза. — А ещё мне очень хочется видеть тебя в своём доме, где никто тебя не найдёт.
— В твоём доме? Ты же говорил, что тебе некуда идти.
— Дом — это слишком громко сказано, Мелора. Всего лишь место, где есть лаборатория и необходимые для жизни условия. Так что, маленькая, готова рискнуть и доверится мне ещё раз? — Стэфан протянул руку к её лицу и поглалил большим пальцем пылающую скулу. И сейчас ей казалось, что он имел ввиду отнюдь не только перспективу отправится в его дом, который не дом.
Боги, как же ей хотелось ему верить! И как страшно это было! Она думала, что уже смирилась со своим увечьем, но оказалась не готова к той той всепоглощающей надежде, что вспыхнула в ней сейчас. И именно предельная честность Стэфана, то что он не стал ей обещать несбыточное, что не стал врать о своих мотивах, хоть и не договаривал многое, даже то, что он не пытался казаться ей хорошим и правильным, вызвали в ней странное чувство, что если кто-то и сможет ей помочь, то только он.