Хищники пришли к постройке в темноте – это было три крупных волка. Моа оскалилась, зарычав, и кинулась на ближайшего к ней волка, крупнее остальных. Битва была недолгой – она расцарапала ему морду, прокусила переднюю лапу, и остальные убежали вслед за раненым волком. А Моа легла снова у входа в постройку, где спала девочка, и заснула, только когда запахи хищников перестала чуять.
День за днем проходил в пути по большому лесу. Моа привыкла охотиться днем, чтобы ночью находиться рядом с девочкой. Обычно Моа ловила белых и ушастых прыгунов, или больших птиц, которые не успевали взлететь из снега прежде, чем их настигала лапа барса.
Как-то днем Моа заметила, что Травинка вместо мяса ест плоды, которые собирает, залезая на деревья. Видимо, они ей нравятся больше, чем мясо – это было видно по довольному выражению лица девочки.
Идя по лесу в очередной снежный день, Моа почуяла, что недалеко от нее раненый олень, и незнакомый хищник. Запах добычи пробудил в Моа зверский аппетит, и она, в несколько прыжков добравшись до добычи и хищника, увидела этого хищника. Он был отдаленно похож на барса, только на ушах были странные пучки длинной шести, а хвост очень короткий.
Напав на хищника, Моа пыталась укусить его за лапы. Но хоть он и был меньше нее, но дрался яростно, острыми когтями выдрав ей несколько клочьев шерсти. Но Моа, все же, удалось укусить хищника за лапу, и он, пораженный, отступил в лес, оставив добычу. А Моа начала жадно рвать мясо оленя, заглатывая его, кусок за куском. Она насытилась, съев половину туши, и отошла в сторону, умыться. А когда закончила туалет, увидела, что Травинка разделывает оставшееся мясо на маленькие кусочки, пользуясь длинными костями. Она оставила три больших куска (Моа подумала, что это ей), а самую небольшую часть нанизала на веревку.
Потом она долго разрывала белый покров, пока не добралась до земли, и, отлучившись ненадолго, вернулась с ветками. С их помощью Травинка сделала костер, и над ним повесила веревку с мясом (это мясо, как поняла Моа, она хотела подсушить).
Чтобы переночевать, Травинка построила из снега укрытие, а ночью Моа сторожила мясо, отгоняя позарившихся, было, на него волков.
Утром Моа съела один из трех кусков мяса, а остальное девочка спрятала к себе в мешок. Барс так наелся, что весь день не охотился, хотя мимо пробежал не один белый прыгун, зато вечером она съела все оставшееся мясо, кроме того, что Травинка подсушила для себя.
Они продолжали идти по лесу, день за днем, и Моа поражалась его размерам – сколько по нему идут, а он все не кончается. Видимо, места здесь были глухие – им попадались только звери, и ни одного человека они не встретили за много дней. А деревья теперь стояли так близко друг к другу, что на земле было совсем мало белых крупинок – Травинке приходилось ложиться прямо на него, из-за невозможности сделать укрытие. Поэтому Моа грела ее в такие ночи, зная, что даже в одежде из шкур девочка замерзнет, если не будет двигаться.
Впрочем, вскоре они прошли эти места, и снова меж деревьев гулял ветер, а сверху падали ледяные крупинки. Но Травинка радовалась этому – ведь теперь снова могла ночевать под белым покровом, а не на нем.
В один из дней, когда ветер дул сильнее, чем обычно, Моа увидела впереди вместо деревьев что-то вроде луга, занесенного снегом, а за ним – строения людей. Видимо, они дошли до какого-то селения.
Моа заметила, что Травинка пошла быстрее – видимо, обрадовалась, и хотела поговорить с кем-нибудь из людей. Моа же было любопытно, как люди живут здесь, и какие у них есть странности.
Когда они пересекли невысокую штуку, огораживающую селение от луга, Моа почувствовала странный, неприятный запах. Она раньше не чуяла его, и сейчас даже представить не могла, от чего же он мог исходить. Вместе с Травинкой Моа шла меж построек, видела животных, похожих на волков, и удивлялась – почему они лежат на земле, и спят, вместо того, чтобы бросаться на них? И почему не видно никого из людей?
Тревога все возрастала, Моа чувствовала, что нужно уходить отсюда, но не знала, почему. Вот она увидела рядом с одной постройкой лежащего на снегу человека, и еще сильнее почуяла тот мерзкий запах, усилившийся настолько, что Моа отошла подальше. А вот Травинка приблизилась, но отшатнулась, едва ветер сорвал часть одежды с лица человека, и стало видно, что оно сильно обезображено.
Девочка стремительно побежала прочь, и Моа тоже, понимая, что тот человек умер, и собаки тоже. А, значит, это был запах смерти…
Остановились они только возле леса, что был неподалеку. Травинка поспешно растерла в пальцах лист, длинный и тонкий, и поднесла к носу – видимо, и она почувствовала тот запах. А Моа зарылась носом в белый покров, почти сразу прогнав таким способом неприятный запах.
И снова они шли по лесу, вдвоем. Но этот лес кончился через несколько дней, потянулся луг, а на нем они обнаружили озеро подо льдом, которое Моа вместе с Травинкой обошли далеко стороной.
Проснувшись как-то утром, Моа почувствовала слабость во всем теле. И вокруг было все как в тумане, хотя она чувствовала, что никакого тумана нет. Из-за этого всего Моа шла медленнее, чем всегда, и Травинка это заметила – присела рядом, и осмотрела. Но, видимо, внешне все было нормально – девочка снова продолжила путь.
Весь день Моа не чувствовала даже малейшего голода, хотя в последний раз ела вчера днем, а вечером легла рядом с укрытием Травинки из снега, чувствуя себя еще более слабой. Такого с ней еще не случалось, и Моа не знала, что ей думать.
После долгих попыток уснуть, Моа, наконец, задремала. Но проснулась от боли – словно рядом появились злые люди, и снова кололи ее своими острыми палками. Моа жалобно замяукала, и внезапно почувствовала, как на ее теле открываются раны, из которых течет кровь.
В попытках понять, откуда могли взяться эти раны, Моа вспомнила селение людей с мертвыми животными и людьми, и поняла – они умерли не сами по себе, а от какой-то заразы. И, похоже, эта заразу подхватила Моа, просто пройдя по селению…
Ход мыслей бы прерван новыми, более сильными, вспышками боли, и Моа замяукала вновь, еще громче. В какой-то миг увидела Травинку совсем рядом, как и прежде, в тумане. Но ее рыдания Моа могла слышать, и знала, что девочка плачет из-за нее…
Из-за боли Моа казалось, что время застыло. А в какой-то момент ее страдания стали так сильны, что Моа подумала – лучше отгрызть те места, где болит, чем терпеть такую боль! С диким рычанием она начала кусать себя за лапы и бока, выдирая клочья шерсти и мяса, чувствуя, что кровь течет сильнее не только из-за этого, но и открывающихся на всем ее теле ран. А боль все возрастала, становясь ослепляющей, хоть и казалось Моа, что дальше уже ей увеличиваться некуда…
И вдруг все эти ощущения – боль, ток крови из ран – пропали. Моа оказалась в тоннеле из множества ледяных крупинок, и некоторое время просто стояла на месте, пытаясь понять, как она здесь оказалась. Осмотрела себя, и не увидела ни ран, ни следов текшей только что крови – она была цела и абсолютно здорова. Как это все странно…
Моа решила пройти по тоннелю, и посмотреть, что будет за ним. Тоннель оказался коротким, и вскоре Моа вышла в заснеженные горы, осиянные лучами солнца. А впереди стояла ее мама, приветливо взмахнув хвостом.
Моа тут же подбежала к ней, и с радостью ощутила тепло ее тела, движения ласкового языка, приглаживающего шерстку на голове, как и раньше…
- Теперь мы всегда будем вместе,- сказала мама,- я знаю, ты скучала по мне, как и я по тебе.
- Да, еще как,- подтвердила Моа.- А Мао? Он тоже здесь?
- Нет, он еще в долине, но когда-нибудь, мы его обязательно увидим.
Моа вспомнила о Травинке, спросив:
- А девочка, с которой я была вместе так долго? Она попадет сюда?
Ее мама помолчала, словно подыскивала слова для ответа.