LVII
Тот, кто, поймать кузнечика желая, —Как длинен, редок, легок шаг! — идетБез шороха. Походка вся такаяБыла у Африко меж тех высот,Где шел он, пенью нежному внимаяИз той долинки. И, пройдя вперед,Вот он увидел жадными глазами —Дубок колеблет легкими ветвями.
LVIII
Сокрытый, смотрит и подходит к цели:Отсюда шел напев — и не затих;Три милых нимфы вместе песню пели;Одна стояла, возле две других,В канавку ножки опустив, сидели —Как нежны, белы были ножки их!Они, поникнув, ножки тихо мыли,И пели, и на птичек походили.
LIX
Та, что стояла, ветви соплеталаИ тем венцом украсила чело,Кудрями светлыми под ним сияла, —Уж солнце их ласкало, а не жгло.Потом подруг венками увенчалаГустыми, пышными; легко, светлоКос несплетенных пряди разметалисьИ с ветками зелеными сплетались.
LX
И в мыслях Африке одно звучало:«Ведь Мензолы меж ними нет моей».И к ним его все ближе привлекало,И разгоралась боль еще больней.«Венера, — молвил, — ты мне обещала,Но все не вижу милости твоей.Что делать мне? Себя я им открою,Спрошу, как свидеться мне с их сестрою».
LXI
И юноша, открыться им решая,Выходит к нимфам и, ступив вперед,Смиренно, робко, голос понижая,Умильную такую речь ведет:«Диана, ваша госпожа благая,Вас твердыми и стойкими блюдет,О нимфы милые! Но не бегите,Вас умоляю, мне хоть миг внемлите.
LXII
Ищу одну из вашего я строю,Что Мензолой, я слышал, названаИ будет узнана из вас любою.Уж месяц — мне не встретилась она,Ищу, плененный гордою красою,-Она бежит, суровости полна.И вот молю — хоть легкий след девицыМне укажите, милые сестрицы».
LXIII
Вдруг — как без пастуха бегут барашкиОт волка перепуганной толпой,Туда, сюда — и мечутся, бедняжки,Блея во весь дрожащий голос свой;И лисьи как почуявши замашки,Затрепыхав, летят скорей домойИ бьются куры, и кудахчут дико,Пока в курятнике замрут без крика, —
LXIV
Так нимфы милые бегут в тревоге,Его увидя, «ах!» и «ох!» кричат,Для бега обнажив высоко ногиПрелестные, поднявши свой наряд,Не отвечают, яростны и строги,Хватают луки и спешат, спешатПологим берегом к горе, к пещере,Как дикие затравленные звери.
LXV
А Африке кричит им: «Подождите!Постойте! Дайте слово произнесть!Я зла не мыслю делать вам, поймите,Не посягну на вашу жизнь и честь!Я пошутил! Напрасно вы бежите!Мне надобна веселость, а не месть:Ведь вы себе во мне найдете друга,А вот бежите сразу с перепуга».
LXVI
Но что твое отчаянье, моленье!Они бегут проворно, что есть сил, —И ты остался вновь в уединенье,Какого бы ответа ни просил.Их не преследуй: всякое стремленьеИх ярый бег равно б опередил:Летят на ветер все твои приманки,Уже не остановятся беглянки.
LXVII
Мгновенно нимфы были так далеко,Что он уж их из виду потерял.Остановился бедный одиноко,А сам душой терзался и страдалПо девам диким странно и жестоко.«Теперь — увы! — что делать? — повторял. —Мне ни одной из них не видеть боле,И ждать могу от них лишь худшей доли.
LXVIII
Что все мои приманки и моленья,Что и молчанье, хоть молчал бы я!Того не взять и силой, без сомненья,Что просто мне сказали б, не тая.Когда б хоть выведать предподоженья,Где мне искать, где Мензола моя!Когда б я знал, куда она сокрылась!Брожу, как будто солнце вдруг затмилось».
LXIX
Все поиски его так развлекали —И к Мензоле стремленье, все сильней,И нимфы, что в долинке распевалиПод тенью свежих веявших ветвей,И бег за ними — как они бежали! —О, лишь узнать о Мензоле своей, —Что не приметил он: уж вечер близок,И солнца — лик уж не горяч и низок.
LXX
И вот, раздумчивый и огорченный,Досадуя, что рано ночь идет,Походкой медленной и утомленнойОн стал сходить с пещеристых высот.Здесь поздно оставаться, искушенный,Боялся он: в лесу густом вот-вотЗашевелится к ночи гад ползучий:Укус его тебя отравит жгучий.