— Дело в том, что я не несу ни малейшей ответственности за нескромность Гарета… не больше, чем за твою.
— А как насчет вашей? — поинтересовалась она. — Та нескромность, о которой вы выражаетесь столь деликатным образом, — требует участия по меньшей мере двоих. Я не замечала, чтобы вы были уж очень неподатливым партнером, милорд полковник.
Глаза ее засверкали, а все маленькое и крепкое тело напряглось и выражало гнев и убежденность.
— Если что и есть на свете, чего я не могу терпеть, то это лицемерие.
— Я ни в малейшей степени не лицемерю, когда речь идет о моей сестре, — огрызнулся он, сбрасывая сапоги. — Я не хочу, чтобы твоя опытность запятнала ее невинность!
— Запятнала? — воскликнула Тэмсин. — И вы осмеливаетесь обвинять меня в том, что я оскорбила невинность вашей сестры, как если бы я была каким-то отвратительным комком грязи! Единственно, кто оскорбляет ее невинность, так это ее чертов муж. И я вам прямо заявляю об этом.
Наклонившись, она одним быстрым гибким и плавным движением схватила сброшенную им рубашку.
— Если бы вы проявили порядочность по отношению к сестре, если бы действительно о ней беспокоились, вы бы познакомили ее с некоторыми фактами жизни, и теперь она не оказалась бы в таком бедственном положении. Желаю вам доброй ночи, полковник. У меня нет времени для подобных лицемеров.
Она оттолкнула его и метнулась к двери, на ходу всовывая руки в рукава его рубашки.
— Не уходи так! Вернись!
Забыв о том, что единственным его желанием было, чтобы Тэмсин оставила комнату, Джулиан схватил ее за руку:
— Объяснись!
Она увернулась и бросилась в сторону, чтобы избежать его прикосновения.
— Разбирайтесь в этом сами, сэр!
Он сделал прыжок вперед, и в эту самую минуту Тэмсин схватила с умывальника кувшин с водой. Глаза ее сверкали, как раскаленные угли.
— О нет, — сказал он тихо. — Ты не посмеешь.
— Посмею, — возразила она и выплеснула на него воду. В комнате, отделенной от апартаментов брата холлом, Люси вскочила с кровати, услышав рев разъяренного быка.
— Что там происходит?
— Бог знает, — отозвался Гарет сонно.
Он уже готовился нырнуть в блаженный мир пропитанной алкоголем дремоты и теперь сидел на постели, мигая и щурясь в темноту и пытаясь понять, что означают грохот и удары.
— Похоже, там какая-то драка.
— Драка? — Люси сбросила одеяла. — Кто может затеять драку в такой час? Да и в любой час?
Гарет прислушался, склонив голову набок. Послышался новый душераздирающий грохот и рев, несомненно исходивший от его шурина, за которым последовали новые крики ярости, но голосом гораздо более высоким.
— Боже мой, — вздохнул Гарет. — Это в комнате твоего брата. — Он вскочил, раздвинув полог кровати. — Не может быть, чтобы туда кто-нибудь проник извне.
Муж уже достиг выхода, и Люси бежала за ним по пятам, когда они услышали, что дверь Сент-Саймона распахнулась, а потом с шумом захлопнулась, так, что они оба подпрыгнули. Потом дверь снова с грохотом отворилась.
Приложив палец к губам, Гарет осторожно открыл дверь спальни, и они выглянули в тускло освещенный коридор, напрягая Зрение… Но их глазам предстала из ряда вон выходящая картина.
Джулиан в одних бриджах, с мокрыми волосами, с которых капала вода, несся за Тэмсин, легкое тело которой было едва прикрыто его рубашкой.
— Вернись немедленно! — яростный шепот Джулиана отдавался эхом в пустых коридорах.
— Пошел к черту! — шипела Тэмсин через плечо. Обернувшись, она слегка притормозила.
Джулиан успел схватить ее за ворот рубашки!
— Тебе это не сойдет с рук!
Тэмсин ловким движением освободилась от рубашки и побежала дальше, оставив одежду у него в руках.
— Fiera[26]! — Голос Джулиана все еще был не громче шепота, но теперь изумленные слушатели, притаившись в тени, могли различить в нем смех и решимость.
Он прыгнул вперед, схватил Тэмсин за талию и поднял. С минуту ее тело дугой изгибалось в воздухе, потом он перекинул ее через плечо. Она продолжала фыркать и шипеть.
— Негодяй! Мерзкая тварь! Пес! — Тэмсин выглядывала из-за его плеча и молотила кулаками, в ярости совершенно забыв о том, что следует соблюдать тишину.
— Я думаю, пора успокоиться, Лютик, — сказал Джулиан, и голос его был мягким как шелк. Он повернулся, собираясь вернуться в свою комнату. — Ты представляешь собой довольно соблазнительную мишень.
— О! Я убью тебя, — заявила Тэмсин, снова пытаясь рвануться вперед. — Габриэль вырежет твое черное лицемерное сердце, а я соберу твою кровь в шляпу!
Тихий смех Джулиана еще был слышен в коридоре, пока он добирался до своей комнаты с ношей на плече, потом он скрылся за дверью и тихонько притворил ее за собой.
— Ну, будь я проклят! — бормотал Гарет, глядя на Люси. — Будь я проклят!
Он вдруг ощутил сильное возбуждение — к его чреслам бурно прилила кровь. Вид обнаженного тела Тэмсин, изогнувшегося на плече Джулиана и сверкающего в свете свечей, воспламенил его безгранично.
— Так вот что это значило! — прошептала Люси, глядя во все глаза на своего мужа. — Она сказала, что знает…
Ее голос сорвался, когда она заметила выражение лица Гарета. Она вдруг почувствовала, что с ее телом творится что-то странное. Внизу живота она ощутила легкое покалывание, и подумала, что бы это могло значить.
— Люси, — хрипло сказал Гарет. Его рука коснулась ее щеки и накрыла ее. Он прочитал в ее глазах и в румянце ее самое смутившее возбуждение. Неужели эта сцена подействовала и на нее тоже? Она не отодвинулась, и он прижал жену к себе, ощутив нежность и тепло ее кожи и роскошные формы под ночной рубашкой. Ее чепчик свалился, когда она потерлась головой о его плечо. Он нагнулся и осторожно положил Люси на кровать.
В первый раз она позволила ему снять с нее ночную рубашку, и, когда он прикоснулся к ней, она была влажной и открытой для него, хотя как и раньше, члены ее внезапно оцепенели, а лицо стало напряженным от страха.
— Все будет хорошо, — сказал он тихо, с трудом сдерживая себя, чтобы ее тело снова не свело судорогой, как это постоянно бывало в прошлом. Все кончилось очень быстро, но, когда он отодвинулся от нее, он знал, что не причинил ей боли, и его собственное наслаждение, как взрыв, потрясло его.
Люси задумчиво лежала в темноте, прислушиваясь к постепенно усиливающемуся храпу Гарета. Она чувствовала себя очень странно, ощущала какую-то приятную расслабленность. Но у нее осталось непоколебимое убеждение: то, что она сейчас испытала, было ничем по сравнению с тем, что испытывала Тэмсин в постели ее брата.
Она была любовницей Джулиана. Как экзотично и как потрясающе! Неудивительно, что она казалась отличной ото всех и так открыто выражала свое мнение обо всем. Итак, утром Люси будет искать ее общества, чтобы узнать больше. Теперь у нее было новое отношение к пуританину-брату. Она невольно хихикнула и уткнулась лицом в подушку. В будущем она будет относиться легче к его суровым нотациям.
Гарет не знал, как встретится на следующее утро с шурином и как поздоровается с ним. Но «доброе утро», которое он услышал от Джулиана за завтраком, сопровождалось такой невозмутимой улыбкой и столь любезным приглашением посмотреть лошадей и выбрать себе любую понравившуюся, за исключением Сульта, что вопрос разрешился сам собой.
— Я ехал на Сульте от Бадахоса до Лиссабона, — объяснил Джулиан. — Но остальные боевые лошади остались под присмотром моего грума в Испании.
— И когда же вы рассчитываете вернуться? — спросил Гарет, накладывая себе на тарелку кеджери[27] и наполняя кружку элем из кувшина.
— Самое позднее к началу октября. В следующем месяце я должен быть в Лондоне. — Он вытер губы салфеткой и бросил ее на стол. — Итак, Гарет, извините, меня ждет кое-какая работа.
Он подошел к двери и открыл ее как раз, чтобы впустить Тэмсин, одетую в муслиновое платье из веточек, с высоким воротом и длинными рукавами.
— Доброе утро, милорд полковник.
— Доброе утро, Тэмсин. — Его голос был как всегда холоден, но глаза смеялись. Он заметил, что она выбрала костюм, прикрывающий каждый дюйм кожи: во время ночной баталии они оба заполучили по несколько синяков и ссадин.