Теперь он ясно видел, что и его собственной жизнью манипулируют, но эта ясность никак не помогала упорядочить его запутанные, пребывающие в полном сумбуре, чувства. Было невероятно, чтобы он мог построить свою жизнь с Тэмсин, и в то же время он не мог себе представить жизни без нее.
И надо ли говорить ей о том, что ему удалось выяснить? Стоит ли пробуждать в ней бесплодные надежды? Седрик Пенхэллан рассмеется ей в лицо и разрушит эту страстную мечту о семье, которая возместит утрату Сесили и Барона.
Пока Джулиан бродил по саду, Седрик Пенхэллан ехал в Тригартан. Он специально опоздал, и хозяйка дома покинула свой пост на верхней ступеньке лестницы задолго до того, как он вошел.
Он приостановился у открытой двойной двери, выходившей в салон, где толпились ярко разодетые женщины, похожие на стайку пестрых бабочек, и их более скромно одетые спутники. Музыканты играли вальс, и он сразу заметил дочь Силии, кружившуюся в объятиях молодого человека в ярко-красном мундире.
Седрик остановился в дверях, не сводя глаз с легкой фигурки. Он вспомнил, что Силия носила платья тех же цветов. И танцевала она с такой же живостью и грацией.
— Лорд Пенхэллан, вы оказали нам честь. — Люси спешила к нему, запыхавшаяся и испуганная.
Взгляд ее метался в поисках Джулиана, который, конечно же, должен был быть здесь и приветствовать высокого гостя, но брата не было видно. Она раскланялась с виконтом.
— Могу я предложить вам стакан вина? О, Гарет! — Со вздохом облегчения она окликнула мужа, появившегося в двух шагах от них. — Гарет, это лорд Пенхэллан.
Гарет тоже искал шурина. Он не был готов иметь дело с человеком, вращавшимся в гораздо более высоких сферах, чем он сам, с человеком, взиравшим на него с насмешкой из-под густых седых бровей. Однако Фортескью мужественно искал достойную тему для разговора и потому спросил виконта о его конном заводе.
Тэмсин догадалась о прибытии своего дяди, вернее почувствовала, когда его взгляд устремился на нее. Музыка окончилась, она улыбнулась партнеру и извинилась, отказавшись от его настойчивого предложения проводить ее к ужину. Она решительно пересекла помещение и направилась к Люси, Пока она приближалась, глаза Седрика встретились с ее взглядом.
— О, — сказала Люси с облегчением. — Разрешите представить вам лорда Пенхэллана, Тэмсин. Виконт, это подопечная моего брата — сеньорита Барон. Она приехала к нам из Испании, Герцог…
— Да, я слышал эту историю, — грубо перебил ее Седрик. — Все по соседству знают об этом.
— Конечно, как это глупо с моей стороны, — пробормотала Люси, краснея.
Седрик сделал жест, как бы отстраняющий ее.
— Здравствуйте, мисс Барон.
— Очень приятно, сеньор. — Она нежно улыбнулась ему, делая поклон. — Для меня честь — познакомиться с вами.
Ее рука метнулась к вороту платья и медальону на шее, прежде чем она сказала;
— Пожалуйста, извините меня, я обещала танец и вижу, что мой партнер ждет.
Она отошла, не оглянувшись, но казалось, волосы шевелятся у нее на затылке под его мрачным угрожающим взглядом.
Лорд Пенхэллан с минуту наблюдал за ней, потом, резко прерывая подробный доклад Гарета о скачках в Нью-Маркете, сказал:
— Доброй ночи, леди Фортескью. Его массивное тело отличалось удивительной подвижностью: он повернулся и исчез.
— Ну и ну, — воскликнула возмущенная Люси. — Что за ужасный человек! Как можно быть таким грубым? Зачем он приехал, если собирался тотчас же уехать?
— Нет слов, — отозвался Гарет. — Но все Пенхэлланы страшно высокомерны и спесивы… считают себя слишком хорошей компанией для всех остальных.
— Но не для Сент-Саймонов, — возразила Люси, выпрямляясь во весь рост. — В любой геральдической книге ты прочтешь, что Сент-Саймоны ничем не хуже Пекхэлланов.
— Да уж, будьте уверены, — ответил Гарет примирительным тоном. — Но лорд Пенхэллан — могущественная фигура, он имеет влияние в правительстве. Говорят, что премьер-министр и шагу не сделает без его одобрения.
— Я считаю, он отвратителен. Слава Богу, что он ушел. Закончив свою речь на этой ноте, Люси отошла, чтобы удостовериться, что столы достойно сервированы для ужина, накрыты и полнятся яствами.
Джулиан вернулся в дом через боковую дверь и потому ничего не знал о кратком визите виконта Пенхэллана. Он заглянул в салон. Общество поредело, но Тэмсин все еще танцевала. Он пересек площадку для танцев и слегка похлопал по плечу ее партнера.
— Простите меня, Джейми, но я имею право на некоторые привилегии как опекун.
Молодой человек отрывисто поклонился, оставив свою даму, и встал у стены, с тоскою глядя на бывшую партнершу.
— Тебе весело?
— О да, — ответила Тэмсин, но она казалась рассеянной, и он почувствовал напряжение в ее теле, пока кружил ее по зале. В ее глазах он заметил чуть ли не лихорадочный блеск, а щеки ее раскраснелись.
— Сколько вина ты выпила? — спросил он, уводя ее с площадки для танцев.
— Не более одного стакана.
— В таком случае причина — возбуждение. — Улыбаясь, он вытащил носовой платок и отер ее влажный лоб.
— Это мой первый вечер с тех самых пор, как мне исполнилось семь, — сказала она, улыбаясь в ответ на его улыбку, но попытка пошутить показалась ему не слишком убедительной.
— Утром я отправлюсь в Лондон, — сказал он внезапно, только сейчас осознав, что принял решение.
— О? — Она посмотрела на него, и ужас на ее лице был столь же очевиден, как, если бы прозвучал звук боевого рожка. — Зачем?
— Я должен выполнить дело, возложенное на меня Веллингтоном.
— Но ведь ты собирался через две недели. — Хмурясь, она кусала нижнюю губу. — Почему так внезапно, Джулиан?
В его взгляде было нечто такое, что где-то в глубине ее души зародилось мрачное предчувствие. Он выглядел, как человек, приготовившийся прыгнуть вниз с утеса.
Он ответил не сразу, а прежде потянул ее за собой в глубокую оконную нишу. Голос его был низким и серьезным:
— Поедем со мной в Испанию, Тэмсин. Она ожидала всего, но только не этого.
— Сейчас?
— Да. — Он убрал прядь волос с ее лба. — Поедем со мной и будем воевать вместе. И останемся вместе и будем любить друг друга до тех пор, пока война не кончится.
«До тех пор, пока война не кончится». Сердце ее заныло теперь в их отношениях были расставлены все точки, и она в который уже раз поняла, что лорд Сент-Саймон не в состоянии представить себе будущее с женщиной, любящей его, но не вписывающейся в общепринятые представления о достойной партии.
— Но я не сделала того, что собиралась сделать и для чего приехала сюда, — возразила она спокойно.
— Неужели это правда для тебя так много значит, Тэмсин? Что за жизнь ты будешь вести в Англии, даже если найдешь семью своей матери и убедишь своих родственников принять тебя? Это не для тебя, и ты сама это знаешь.
Он обвел рукой пустеющую залу, в которой музыканты еще что-то наигрывали.
— Поедем в Испанию. Там мы сможем быть вместе так, как не сможем здесь.
— Ты не безразличен ко мне? Я что-то для тебя значу? — Ее голос был тихим, а лицо столь же бледное, сколь раскрасневшимся оно было всего несколько минут назад.
— Ты же знаешь, что это так, — сказал он, прикасаясь пальцем к ее губам. — Потому-то я прошу тебя об этом.
— Но ведь у нас нет общего будущего? Нет настоящего будущего?
Молчание в ответ на ее вопрос было достаточно красноречивым.
— Думаю, что нет, — сказала она невыразительным голосом, отвечая сама на свой вопрос. — У Сент-Саймона не может быть общего будущего с незаконнорожденной дочерью разбойника. Я это знаю.
Она попыталась улыбнуться, но губы ее задрожали.
— Это звучит так жестоко, — сказал он, чувствуя себя беспомощным.
— Правда часто бывает такой.
Она отступила, стараясь смотреть в одну точку и скрыть слезы, которые высыхали на щеках по мере того, как ее охватывал гнев, и гордость внезапно пришла ей на помощь. Она не позволит этому англичанину смотреть на нее сверху вниз и считать, что она недостаточно хороша для него. Дочь Сесили Пенхэллан и Эль Барона не будет стоять на коленях перед Сент-Саймоном.